Беатрис попыталась высвободиться из его объятий, но делала это нарочито вяло и, устав бороться, обняла его за шею рукой и ответила поцелуем, полным страсти, желания и наслаждения. Ее нежный язычок скользил по его рту, мягкие, словно воздушные губы девушки расслабились и, отдавшись вожделению, соприкасались с губами Ги де Леви.

– Охальник какой… – простонала она, слегка запрокидывая голову назад. Ги поцеловал ее в шею, почувствовав губами пульсирование жилки под ее прелестной и нежной кожей. Беатрис обвила руками плечи рыцаря и уселась на его колени, нежно шепнув на ушко. – А я ведь поняла, что нравлюсь тебе… – он посмотрел на нее, но ничего не ответил, лишь снова стал нежно целовать ее шею и ушко. Она слабо стонала и подрагивала, реагируя на каждое прикосновение. – Моя попа поняла это, когда я сидела у тебя на коленях…

Ги покраснел и опустил глаза.

– Глупый, – Беатрис нежно поцеловала его. – Ты даже не представляешь, как это приятно для женщины… – она снова впилась губами в него, сливаясь в одном бесконечном поцелуе.

Ги поднял ее на руки и, отойдя от распахнутого окна, направился к постели.

Они рухнули на мягкую перину, пахнущую морозной свежестью. Служанки, зная страсть нового хозяина к чистоте, перед самым прибытием заменили простыни, пахнущие свежестью, смешанной с запахом полыни и ромашки, в которой они полоскали белье…

– Господи, что же я делаю… – прошептал он, целуя ее губы. Его рука нежно скользила по груди девушки, чувствуя, как соски отвечают на ласки и прикосновения, возбуждаясь твердеют под халатом Беатрис. – Я пропал…

– Глупый, ты никуда не пропал… – нежно простонала Беатрис, распахивая халатик и обнажая свою грудь для ласк и поцелуев. – Ты, мой милый, наоборот, взлетел…

Его лицо уткнулось в ложбинку между грудями, ноздри втянули нежный аромат молодого тела, напоенного силой и желанием. Рука плавно опустилась, пальцы нежно скользнули по животику и дотронулись до волосиков, растущих чуть ниже пупка. Она застонала и выгнула тело, становясь похожей на грациозную львицу, рычащую под ласками. Ги осторожно повел пальцем вниз и…

– Нежнее, прошу тебя… – простонала на ушко девушка. – Нежнее, не так остро…

Она сама взяла его руку и осторожно прижала ее к своему влажному лону. Палец нежно вошел внутрь и коснулся небольшого бугорка. Беатрис вскрикнула и левой рукой крепко сжала кожу на спине Ги. Мгновения острой боли сменились приятными минутами наслаждения. Их тела переплелись, словно две причудливые лианы. Словно два диких леопарда они вертелись на широкой и мягкой постели, сворачивая под собой простыни. Никогда еще Ги не испытывал такого чувства, находясь в постели с женщиной. Клокочущий гейзер страсти, бушевавший под ним и извивавшийся, словно поток раскаленной магмы, страстные стоны, крики и всхлипывания, которые посторонний человек мог принять за плач, но которые, на самом деле, были стоны радости, вожделения и счастья женщины, познавшей радость близости с мужчиной…

Эта ответная страстность пробудила в Ги такой прилив сил и энергии, какой он и сам не ожидал от себя. Чувствовать и ощущать, что твой партнер отвечает взаимностью и каждая твоя ласка, каждое прикосновение находят мощный отклик в его теле, – что может быть лучше для влюбленного человека.

Она заснули только под утро, измученные и утомленные любовью, перехлестнувшей через края их сознания и утопившей всех их без остатка…

ГЛАВА VIII.   Наемник из Руси

.

Замок Портобаджо. 25 января 1266г.

Десять дней и ночей, слившихся в одно нескончаемое и многогранное наслаждение, пролетели совершенно незаметно. Влюбленная пара вставала лишь для того, чтобы на скорую руку перекусить, принять купальню и снова упасть в объятия друг друга.

Рыцари-флорентийцы, за первые четыре дня вынужденного безделья так измучились, что, в конце концов, испросили разрешения у Ги де Леви на самостоятельные рейды. Назначив двух командиров и разбив отряды на две равные части, Ги снова позабыл обо всем на свете, наслаждаясь лишь огнем прекрасной и пылкой Беатрис. Она нежно обнимала его и, однажды, произнесла:

– Милый, позволь мне отправлять моих служанок к родителям. Пусть они разузнают, что и как, заодно и я буду в курсе их настроения…

– Да Христа ради, милая… – Ги поцеловал ее и, повалив на постель, нагретую ее прекрасным телом и сохранившую все запахи прошедшей безумной ночи.

После обеда Беатрис отправила одну из своих служанок, попутно уточнив, в какое место едут рыцари де Леви.

– Будут патрулировать дороги возле Равенны… – не придавая особого значения, ответил он.

Гвидо, так звали одного из новоиспеченных командиров, отправился во Флоренцию для доукомплектования отряда. Вчера вечером в замок прибыл гонец от мессира Гоше де Белло, который доставил радостное известие: почти три сотни рыцарей, не считая слуг, казначей умудрился завербовать, правда, только на три месяца кампании.

Время нельзя было терять, Ги прочел письмо и, не желая бросать свою возлюбленную, решил направить вместо себя графа Гвидо Гверра, успевшего на деле доказать свой опыт и умение командования людьми. Гонфалоньером, то есть почетным знаменосцем отряда флорентийских рыцарей, был назначен, к великой радости итальянцев, знаменитый рубака Стольдо Джакоппи де Росси.

Гвидо Гверра не ответил ни слова, поклонился и, забрав с собой десять вооруженных всадников, уехал во Флоренцию. Он отсутствовал пять дней, позволяя Ги в полном спокойствии провести время с Беатрис, предаваясь ласкам и наслаждениям.

Рано по утру в дверь комнаты, где спали Ги с Беатрис, осторожно, но настойчиво постучали. Ги открыл глаза, потер их кулаками и встал с постели. На ходу, надевая халат и потягиваясь своим мощным телом, он раскрыл дверь и увидел оруженосца.

– Что стряслось в такую рань?.. – зевая, спросил он.

– Синьор граф Гвидо прибыл в замок, через час прибудет пополнение из Флоренции, мессир… – поклонившись, ответил оруженосец. – Я нарочно решил разбудить вас пораньше, чтобы вы лично встретили воинов и еще раз проверили их комплектность…

– Молодец, спасибо… – Ги еще раз зевнул, прикрывая рот рукой, и закрыл дверь.

Он тихо переоделся, стараясь не потревожить сон Беатрис, накинул поверх красивого блио меховой плащ и спустился во внутренний двор замка, куда уже начинали въезжать наемники.

Граф Гвидо ждал его возле ступеней башни. Он поклонился и быстро доложил:

– Двести девяносто три рыцаря, синьор кондотьере…. – Гвидо не скрывал улыбки на лице, заросшем многодневной разномастной щетиной. – Все, как на подбор, мессир…

Ги окинул взглядом рыцарей, выстраивавшихся в три шеренги, нахмурился (он не выспался этой ночью) и произнес:

– Все итальянцы?..

– Нет, синьор, не все… – ответил ему