Первое после Незабудки – ни на одной из планет, куда судьба заносила «кентавров», служба безопасности ни разу не вспомнила о своем секретном сотруднике.

Впрочем, он не очень-то по этому поводу и сокрушался.

Ремба, третья планета системы Каппы Кита, была открыта чуть позже, чем прочие миры Мешка, поскольку светило располагалось совсем недалеко от границ доступного землянам пространства, и добрались до него далеко не в первую очередь. Каппа Кита, звезда спектрального класса G5, была чуть холоднее Солнца, но Ремба находилась к своему светилу несколько ближе, чем Земля к своему, и потому здесь для терраформирования даже не потребовалось зажигать старбол. Поэтому небо на Рембе выглядело точь-в-точь, как на колыбели человечества. Однако, несмотря на вполне подходящие для возникновения жизни условия, планета была абсолютно мертва. Это был еще один из тех миров, по которым, как сказал когда-то Гленн Гейнор, член Административного совета Агентства космических исследований, Всевышний прошел со стерилизатором в длани. И только в последние века на Рембе появилась жизнь. Появилась – вовсе не значит зародилась, в данном случае; появилась – значит, была завезена землянами. Как и на любую планету Мешка, кроме родины человечества.

«Кентавры» высадились на Рембу привычным порядком – с помощью десантного бота. Привычным порядком заселились на базу («комната для релаксаций», общий длинный стол со стульями с двух сторон и тому подобное). И привычным же порядком вступили в схватку.

А Кирилл, организовав накануне (в процессе привычного дневного дозора) облет территории будущего поля боя (тут гости почему-то давали галактам целых два дня передышки, и вполне можно было подготовиться), не менее привычным порядком залез в мозги своих подчиненных. Надо было принимать вновь разработанные меры по поддержанию боеспособности отряда.

На сей раз он решил не трогать любовь.

Главная проблема ведь не в том, что «кентаврихи» его любят; главная проблема в том, что они ревнуют к нему друг друга. Вот тут-то и лежит причина дисциплинарных нарушений, вот сюда и требуется внести изменения.

Однако, каким образом вносить эти изменения, он понятия не имел. И тем не менее не сомневался, что у него все должно получиться. В конце концов, ИскИны, до некоторой степени, копия человеческих мозгов, а уж с ИскИнами он справляется. Ну да, человеческие мозги, конечно, посложнее, но ведь ему не надо воздействовать на главные инстинкты, на смелость, на умение драться, ему всего-навсего надо отключить такую смешную козявку как ревность. В мире масса людей, не способных ревновать, и живут они весьма и весьма неплохо. Говорят, правда, что любви без ревности не бывает, но ведь психологи давно уже определили, что это – самый настоящий летучий мусор. Любят без этой самой ревности, еще как любят! Вот хотя бы Светочку возьмите, далеко ходить не надо…

Уверенность в своих силах не подвела его и на сей раз. Пройдя привычным путем, поборов цербов, миновав узел связи «лайн – штек», ментал снова оказался в пространстве с не имеющими четких границ серо-туманными объектами, возле которых цербов не было.

Оглядевшись, Кирилл номер два поразился, насколько беззащитен человеческий мозг перед внешним воздействием.

Впрочем, стоит ли говорить о беззащитности того, кто сам из всех сил стремится сделаться объектом внешнего воздействия. Ведь, что ни говори, а вся система обучения в человеческом обществе – есть внешнее воздействие. И не только она… Сама жизнь есть, в принципе, постоянное внешнее воздействие, и, возможно, в активной потребности к такому обучающему воздействию и заключается сила разума?

Однако сейчас Кирилл был волен на совсем иные характеры воздействия. Вот, к примеру, взять да и раздавить этот светло-серый комочек, от которого и растет хвостик, уходящий к нему, Кириллу. И Ксанки, любящей своего командира не станет, – будет Ксанка-равнодушная; Ксанка, ищущая ей самой неведомо что; Ксанка растерянная и не способная ни к одному поступку, кроме этого пресловутого поиска…

Это была абсолютная власть над Ксанкой (ментал находился сейчас именно в ее мозгу), но никакого упоения этой властью Кирилл не ощущал. И дело было даже не в том, что, убив любовь Ксанки, он нанесет удар по самому себе, по ментальному «вампиризму», по своей силе. Просто у него НЕ существовало потребности в такой власти, не грела она ему душу, не было от нее ни жарко ни холодно.

Жарко и холодно было от другого: сумеет он справиться с ревностью метелки или нет? Он был уверен, что сумеет; эта уверенность пронизывала его насквозь, он купался в этой уверенности, как головастик в пруду, как щука в озере, как акула в океане. В конце концов, с тех пор, как он перестал быть «салабоном с висючкой», ему все удавалось. Даже неудача на Скади была относительной неудачей, ибо привела его к правильному выводу! И так будет впредь! В конце концов, женщины любят удачливых! И не зря любят!

Он недолго искал серый шарик ревности – вот он, рядом с любовью, похожий на звезду с… раз… два… три… четыре… пять… с шестью лучами. Нет, с двенадцатью – с шестью выходящими и шестью входящими.

Черт возьми, оказывается и Светочка жила с ревностью в душе! А он-то навоображал себе неведомо что! Ладно, учтем и это открытие! Когда-нибудь пригодится…

Кирилл отпочковал от себя шесть менталов и отправил их по нужным адресам, к узловым точкам этой новой, открывшейся сети, Сети Ревности, сети, в ячейках которой запутался не только он, но и весь его отряд. Вот ведь как интересно! Любовь – словно амеба с хвостиком, словно сперматозоид; а ревность – настоящая звезда!..

Вот и уничтожим сейчас эту звезду.

Сказано – сделано!

Семь менталов мгновенно произвели нужное действие, и Кирилл-реальный увидел, как одновременно вздрогнули семь метелок, сидящих в транспортном отсеке атээски, – он и на этот раз взял их всех с собой.

– Ой, девочки, что это было? – прошептали семь метелок, но их никто не услышал.

Кроме Кирилла, потому что связь сейчас работала в режиме «командир-бойцы».

– Что произошло? – спросил он.

– Нет, ничего, – испуганно ответили ему семеро голосов. – Ничего не произошло!

И именно этот испуг, это желание скрыть от командира случившееся стали главным доказательством того, что командир добился желаемого. Больше бойцы не станут совершать поступков, обусловленных ревностью. Больше боеспособности отряда ничто не угрожает…

Облетели будущее поле боя, изучили издали расположение пещер.

Когда вернулись на базу, Кирилл некоторое время присматривался к метелкам. Вроде бы никаких изменений в их поведении не замечалось, однако по четырем часам совместного существования разве сделаешь выводы о ком бы то ни было. Четыре часа может вытерпеть соперницу любая и каждая!

Однако прошел вечер и ночь, и утро, а никаких конфликтов между ревнивицами не возникло.

А потом был первый бой с местными гостями, и все закончилось как нельзя лучше. У Кирилла, как и прежде, хватало сил на любые действия – хоть в реале, хоть в виртуале.