– При всем уважении, вы сейчас не в лучшем состоянии для подобных решений. – Может, всему виной хлороформ, но Красков на секунду вызвал у Тани некое подобие симпатии.

– При всем уважении, это не тебе решать!

– Вы могли бы дать ей новый повод для скандала, – продолжил Иван. – Если бы она записала разговор? Любое неосторожное движение – и она уже снимает побои. А вам сейчас скандалы не нужны. Кроме того, не надо давать ей повод думать, что ее удар попал в цель.

– Да никуда он не попал! – Даже через дверь Таня слышала, что Байгозин смутился. – Обычная клевета, бред сивой кобылы. Гормоны или что там ей под хвост попало… Но она должна уяснить, что я ей подобные выходки не спущу!

– Именно это я до нее и донес.

– У меня «Синтезия» скоро! И если она только попробует выкинуть что-то в этом духе… Там серьезные люди! Это новый этап! Черт, как не вовремя ей приспичило требовать моего внимания!..

– Поверьте, она не станет вам больше вредить, – последнюю фразу Красков произнес особенно громко, и Таня поняла: он обращается к ней.

– Откуда такая уверенность? – засомневался Байгозин.

– Я умею убеждать.

В приемной стало тихо, и Таня уже успела испугаться, не оглохла ли она на нервной почве, однако вскоре до нее донесся голос Леночки:

– Николай Артемович, а что делать с этими женщинами?.. Ну, которые увидели…

– Клевету? – услужливо подсказал Байгозин, не дав ей договорить. – Не знаю. Предложи скидку, сертификат, подарки… Рассылку каких-нибудь моих статей… Твоя же была идея собрать всякий сброд? Вот и иди теперь, расхлебывай!

– Может, лучше вы? – пискнула Лена. Таня почти узнала в ней себя. Неужели, когда она разговаривала с Байгозиным, то тоже превращалась в такого недокормленного птенца?

– Леночка, – елейным тоном отозвался Байгозин, и Таня живо представила, как он брезгливо морщит нос и поправляет очки. – Что такого сложного я сказал?

– Вы извините, конечно, – вмешался Красков. – Но если вы не поговорите сейчас с ними лично… Ну, не знаю, речь или что-то подобное… Они могут решить, что компромат вполне реальный.

– Это не компромат! И… – Байгозин хотел, видимо, возразить что-то еще, но Красков и правда умел убеждать. – Речь, значит… Хм… О том, что зависть и месть разрушают… Н-да… Леночка, захватите, пожалуйста, мой диплом.

– Какой, Николай Артемович?

– Все! Все дипломы возьмите! И давайте уже побыстрей, вы сегодня какая-то вареная!

Не прошло и минуты, как из приемной раздались шаги, а потом хлопнула входная дверь. Таня прижалась ухом к стене, вслушалась: точно ушли? Можно уже?.. Снаружи все стихло, и Таня, собравшись с духом, осторожно выглянула: офис пустовал. Видно, Ивана Байгозин забрал с собой, чтобы речь о внутренней гармонии и лжи не превратилась в побоище. Таня уже боялась радоваться чему-либо, просто стремглав бросилась к выходу, решив, что не успокоится, пока не окажется дома.

К счастью, обратная дорога прошла без приключений, и, заперев все замки на железной двери, Таня наконец выдохнула. У нее получилось! Да, пусть не так гладко, как хотелось бы, но главную миссию она выполнила. Чем не повод для гордости? Жаль только, не додумалась заснять все на телефон. Показала бы Люське и Ольге Савицкой. Чтобы знали: хоть на что-то Таня способна.

Конечно, вопрос с работой месть не решила, и денег от нее не прибавилось, но Таня почувствовала себя другим человеком. Даже как будто в росте прибавила пару сантиметров, спина выпрямилась. Таня бы непременно отметила успех шампанским, но отходняк накрыл ее целиком. Сказались и бессонная ночь, и избыток стресса, и Красков с его дурацким поцелуем… Так много событий за столь сжатое время в Таниной жизни еще не случалось, поэтому организм решил перейти в анабиоз. Она всего-то присела на кровать, вытянула ноги на пару минут, чтобы потом написать Ольге, приготовить полноценный обед, снова устроить рейд по сайтам с вакансиями, но отключилась, не успев даже раздеться.

Когда Таня открыла глаза, в комнате уже сгустились сумерки, а на кухне бодро громыхала посудой Люська, подпевая что-то во всю мощь голосовых связок. Не иначе стряпала очередное огненное варево.

Стерев с лица остатки сна, Таня прошлепала босиком к соседке и на ее коронный вопрос «ну как» выложила все, что натворила за день. Люська ликовала и смеялась так, что ее соус, от которого щипало в носу, чуть не пригорел.

– И?.. – спросила Люся, когда Таня закончила свой рассказ.

– В смысле?

– Дальше-то что? Надо же теперь добить стервеца!

– По-моему, с него и так хватит. – Таня задумчиво подперла лицо руками. – Ты бы слышала… Он реально занервничал! Первый раз за все время!

– Во-о-от, – довольно протянула Люська. – И это только начало! Когда там у него следующий тренинг?

– Шутишь? Меня и сейчас-то Ваня чуть не… – Таня замялась, не зная, как назвать произошедшее в подсобке. – Чуть не съел! В следующий раз точно сдаст в прокуратуру!

– Ох, Тандыр-Тандыр… – Люська зажмурилась. – Наивная ты! Если он тебя на второй раз не сдал, то не сдаст вообще! Тем более ты ему это… Того…

– Чего?

– Нравишься!

Таня сначала непонимающе моргнула, а потом прыснула со смеху.

– Я?! – выдавила она сквозь слезы. – И кто тут наивная? Если мужик с хлороформа лезет к тебе в подсобке, это еще ничего не значит!

– Ага! – Люська с наслаждением втянула с ложки раскаленный соус и причмокнула. – Но если он тебя выгораживает перед шефом, да еще и на свиданку зовет – все. Втрескался, как пить дать! Романтика… Он хоть это, симпатичный?

Таня не стала оспаривать Люськины представления о романтике. Эта любительница погорячее завышенными требованиями к противоположному полу не страдала. Мужчин она выбирала сама и по каким-то своим критериям. Обычно они сводились к «есть, за что подержаться». Что это означает и зачем вообще у мужчины за что-то держаться, Таня не уточняла, да Люська бы и не стала тратить время на объяснения. Она видела парня, решала, что он – именно то, что ей нужно, а потом… Не то чтобы она его перекидывала через плечо, как неандерталец свою добычу, но Таня ни разу не видела, чтобы Люся страдала от неразделенной любви. Сегодня она говорит, что Рома-курьер ей приглянулся, завтра Рома-курьер ведет ее выпить. Неделя-другая – и уже выясняется, что несчастный Ромео мямля, мамсик или просто скотина, Люся орет на него по телефону, швыряет букет в окно, – и вот уже Таня снова живет со свободной и во всех отношениях независимой девушкой.

– Он… – Таня старательно подбирала эпитет, чтобы описать Краскова, но на ум ничего конкретного не приходило. Симпатичный? Это как? Смазливый, как участник мальчуковой группы? Нет. Хотя это и к лучшему. Русское воплощение Джеймса Бонда? Тоже вряд ли. Но и назвать его отталкивающим, как персонажа ментовской мыльной оперы, у Тани язык не поворачивался. Возможно, от того, что он ее спас от Байгозина, возможно, просто не хотелось заочно ругать своего второго кавалера. – Он брутальный такой. Лысый.