я родила ещё двух сыновей: Хуана и Мануэля. официально усыновил Толю, и он стал Марио. Антонио поступил на службу в Министерство обороны страны. Я в Москву возвращалась за эти годы только один раз, когда мама умерла, оставив мне эту кооперативную четырёхкомнатную квартиру. Пока меня не было, здесь жили наши родственники. Потом Антонио предложили пост военного атташе при посольстве Мексики в Москве, и мы приехали в Москву. Теперь здесь живу я с сыновьями. Последние полгода, Антонио жил один, в служебной квартире, где его и убили.

– Почему?

– Почему, что? Почему он жил один, или почему убили?

Маргарита Сергеевна затянувшись сигаретой последний раз, аккуратно затушила её в пепельнице.

– Почему он стал жить один?

– Полгода назад мы решили развестись! Так уж вышло. Видимо, он потерял интерес ко мне и к детям, и мы вместе приняли решение – пожить раздельно. У каждого своя территория, тишина и покой!

– Ну и дела!

– Это наши семейные проблемы и они к делу отношения не имеют!

– У вас лично, и детей – гражданство Мексики?

– У детей от Гонгора – да! А у меня – двойное! Я и Марио сохранили гражданство СССР.

– А чем занимаются ваши дети?

– Марио работает инженером – консультантом в торгово-промышленной палате СССР. Он специалист по промышленным холодильным установкам, потому что окончил технологический университет в Мехико. Хуан, в будущем году, оканчивает московскую среднюю школу, а Мануэль – учится в третьем классе в школе при посольстве Мексики. Марио и Хуан знают русский, английский и испанский языки. А Мануэль ещё маленький и говорит в основном по – испански, и немного по – русски.

– Ясно! Может быть, в Мексике, у вашего а были враги?

– Понимаете, в чём дело! В Мексике семья Гонгора, это не просто семья, это клан, очень богатый и очень большой. У них в каждой семье по пять – семь детей. Есть военные, юристы, политики, бизнесмены, промышленники, полицейские. И они все родственники, из – под земли достанут, если что! Тем более что мексиканцы народ горячий. Антонио был сильным и умным. Всего добивался сам, и во всём хотел быть первым, и в учёбе, и в жизни. Я ведь в МГУ самой красивой была, весёлая, заводная. Хотите, я покажу свои фотографии?

– Нет! Не надо, я же вижу вас!

– Вы мне льстите!

– Нисколько! Вы очень красивая женщина!

– Хотите кофе? Или коньяк?

– Только кофе! Я на службе!

– Ладно! Я сейчас сварю кофе, а себе налью немного коньяку!

Вдова аккуратно положила недокуренную сигарету на край черепаховой пепельницы, решительно встала с кресла, и вышла в коридор.

Антон откинулся на мягкую спинку дивана, и подумал о том, что беседа затянется.

И ещё он давно заметил некоторую неестественность цвета кожи на левой стороне лица вдовы, прямо под глазом: было слишком много пудры, или грима. На расстоянии двух – трёх метров разница в цвете не так бросалась в глаза, а вот когда она вставала, машинально приблизившись к Антону, то сразу было заметно отличие. Можно было рискнуть предположить, что под слоем специально нанесённого макияжа искусно спрятан синяк. Что Шелестов и сделал, отложив этот факт в память, впрок.

Сигарета, оставленная на краю пепельницы, догорела до самого фильтра, и пепел резко упал на дно пепельницы, даже не рассыпавшись. Из-за пепельницы была видна часть зажигалки Маргариты Сергеевны, и она показалась Шелестову весьма интересной. Антон взял ее в руки и внимательно рассмотрел. Это стоило того.

Изящная дамская зажигалка была изготовлена очень профессионально, по бокам выполнена глубокая гравировка с изображением какого-то герба в виде перекрещённой шахтерской кирки с лопатой, и обрамлённого в рамку из дубовых листьев. И это всё на фоне горы с тремя заснеженными вершинами. Внизу, под горой, надпись: «1648».

– Очень дорогая и редкая штука! – Шелестов подкинул ее на ладони. – Пожалуй, тяжеловата для дамской зажигалки. Вещица современная, но сделана под старину, вся из серебра, вот клеймо с торца, и очень профессионально выполнен герб!

Шелестов немного отвёл руку с зажигалкой от себя так, чтобы дневной свет из окна свет попал на зажигалку, а затем чуть-чуть ею покачал из стороны в сторону. Изображение герба вспыхнуло разноцветными гранями.

– Алмазная гравировка! – Антон большим пальцем руки откинул крышку зажигалки и нажал на маленький выступ перед соплом, в виде какого-то экзотического цветка. Из сопла, закрытого миниатюрной сеткой, выскочил язычок пламени. Шелестов погасил зажигалку и закрыл крышку.

Со стороны коридора послышались легкие шаги и позвякивание стекла.

Антон осторожно положил зажигалку на место и опять откинулся на мягкую спинку дивана.

Маргарита Сергеевна осторожно вкатила в комнату сервировочный столик на колесиках, заставленный разнокалиберными бутылками со спиртным, отдельно на маленьком подносе стояли две маленькие чашечки кофе.

– А вот и я, Антон Генрихович! Сейчас я вас угощу настоящим мексиканским кофе. Наверняка, такой вы еще не пробовали.

Кофе действительно был хорош! Но дело, есть дело, и Шелестов опять начал задавать вопросы.

– Маргарита Сергеевна! Честное слово, я не хочу показаться вам не вежливым, но я все же хотел бы знать причину вашего с ем решения о разводе, хотя бы в общих чертах.

Вдова закурила новую сигарету, затянулась, и резко выпустила дым в потолок.

– Нет! Это наше внутреннее дело!

– Тогда на сегодня все, Маргарита Сергеевна, спасибо за беседу. Хочу вот, еще поинтересоваться у вас об этой зажигалке. Очень интересная, я таких не видел!

– А, это! Это блажь отца Антонио! Дамские зажигалки из чистого серебра, изготовленные по уникальной технологии с современной начинкой и фамильным гербом семьи Гонгора! Герб выполнен при помощи алмазной гравировки! А цифры «1648» – это год создания компании по разработке серебряных рудников, владельцем которой стал прапрапрапрадед Гонгора. Три заснеженные вершины гор на гербе – это горный массив в штате Дуранго, в Мексике, где был расположен рудник. Ну, а, кирка с лопатой – всего лишь орудия производства, то есть добычи руды. Больше тогда ничего не было! Кстати, на склонах гор Дуранго, есть огромная дубовая роща, поэтому в их фамильном гербе присутствуют дубовые листья. Как видите, Антон, все просто и всему есть объяснение.

– Ну, хорошо! А почему все зажигалки – дамские? – искренне удивился Шелестов.

– Я же говорила, блажь! – с некоторой иронией ответила вдова, и улыбнулась.

– Ладно, тогда прочитайте. Здесь, внизу напишите фразу: с моих слов записано верно, и мною прочитано.

– Давайте ручку.

– Затем число, и подпишите здесь и здесь.

Через 15 минут Антон вышел из квартиры вдовы Гонгора.

Мелкий воришка.

Когда Шелестов вернулся в отделение, там почти из оперов никого не было, кроме «Деда», который на время работы по делу Гонгора был в группе, в дневное время. Антон бросил «аляску» на диван и устало опустился на стул за своим рабочим столом, безвольно свесив руки и закрыв глаза. Он никак не мог понять, что насторожило его в рассказе вдовы. Какая-то нестыковка в её показаниях, которые он читал у Вайс, с теми, которые он только что слышал и записал. Это как легкое облачко пронеслось в голове у Антона и исчезло.

– Надо будет ещё раз сравнить показания вдовы! – решил Шелестов и пододвинул к себе служебный телефон.

Набрал номер опорного пункта участкового Алексея Уварова и стал ждать соединения.

– Леша, привет, Шелестов! Ты знаешь, я прочитал материал, что ты мне дал. Мне всё ясно.

…

– Тебе следует подготовить самого парня и его мать для беседы со мною.

…

Что? Плохо слышно! Что? Они сейчас у тебя в опорном?

…

Давай тащи их сюда, будем работать!

Бросив трубку на аппарат, Антон достал связку ключей, открыл сейф, достал материал по пропаже двухсот рублей у Константина Чкалова и положил его на стол. Затем взял с дивана свою куртку и аккуратно повесил её в шкаф. Снова сел за стол, открыл объяснения, которые собрал Уваров по заявлению матери Константина и начал снова вчитываться в наиболее важные для раскрытия этого дела факты.

Потратив некоторое время на повторное изучение основных моментов материала, Шелестов вышел из кабинета и заглянул в дежурную часть.

Дежурным по отделению были капитан Ахметзянов и его