— Нет, Руслан, это обычная коровья лодыжка. Но пусть тебя радует и эта находка — значит, люди здесь жили! Иначе откуда попала сюда эта кость?..

Два часа пролетели, как две минуты. Ребята, с раскрасневшимися лицами, рвались вперёд, хотели до конца проверить намеченную линию, но учитель сказал:

— Всё, на сегодня хватит! Теперь отдыхайте, а потом поможете девочкам собрать гербарий.

— А вода? — растерянно спросил Бамба. — Ведь мы ещё не нашли родник.

Нимя Нармаевич успокоил его:

— Поищем в другой раз. Сегодня вы поработали достаточно и устали.

— Нет! Не устали! — загалдели ребята.

Но Нимя Нармаевич был непреклонен:

— Нет, нет, на сегодня хватит…

Потом подошли и девочки. У них в руках были букеты осенних полевых цветов и растения, названия которых они не знали сами. Нимя Нармаевич, сортируя растения, стал объяснять:

— Это вот полынь…

— Знаем! — хором отвечали ребята.

— А это ковыль!..

— Тоже знаем!

— Да вы все, гляжу я, опытные ботаники! Ну, а это что?.. Это сорняк, называется он пыреем; здесь, в степи, он вреда не приносит, а вот если вырастет на огороде или в поле, его надо немедленно уничтожать. Он отбирает у земли влагу и глушит культурные растения. Это враг полей…

В Хар Булук школьники вернулись только к вечеру, но все были довольны и экскурсией и работой. Один лишь Бембя, казалось, был безучастен ко всему. Он молчаливо плёлся позади всех и часто останавливался, для того чтобы ещё раз разглядеть несколько камешков, которые нёс в кармане. «Нет, это не золото, — разочарованно думал он. — Золото, говорят, красивое, блестит, а эти камни какие-то серые…» и выбрасывал их один за другим.

Когда Бембя собрался было выбросить последний камешек, его вдруг остановил Нимя Нармаевич:

— Бембя, что это у тебя?

— Камень, — ответил Бембя нехотя.

— Ты что, коллекцию собираешь?

— Нет…

— А этот камень зачем у тебя?

— Так… Копал яму, он мне и попался.

Учитель взял камень и осмотрел его.

— Это доломит, Бембя. Не надо его выбрасывать. Пусть этот камешек послужит тебе началом для будущей коллекции.

— А зачем они мне? — удивился Бембя.

— Эх ты, учёный!.. Камни — это история земли. Они тебе лучше любой книги расскажут о её жизни, о тех переменах, что происходили с ней. Потом, камни — те же цветы. Они бывают очень красивые и ценные.

— Дороже золота? — немедленно спросил Бембя.

— При чём тут золото? — не понял Бембю Нимя Нармаевич. — Золото — это металл, а камни — минералы…

Но когда учитель отошёл от него, упрямый Бембя незаметно выбросил последний камешек.

НОВОСЕЛЬЕ

Дома Бамбу и Бембю ожидала Наташа.

— Все ваши у нас в гостях, — быстро сказала она. — У нас ведь новоселье! А меня тётя Болха послала, чтобы я привела вас. Ох, там таких пирогов мама напекла! С яблоками, с вареньем, даже с грибами есть… Пошли скорее!

Бембя стал искать бабушку.

— И бабушка у нас, — сказала Наташа. — Она пела калмыцкие песни. Грустные такие и непонятные… Мама даже заплакала.

Ну, уж если запела их бабушка, уговаривать больше нечего! И все трое наперегонки бросились к новому дому дяди Вани.

А дом стоял на пригорке, почти в самом центре Хар Булука. Был он очень красив. Наличники на окнах раскрашены, на трубе рыбка, крыльцо в резном украшении, с высоким порогом.

Когда ребята прибежали к дяде Ивану, гости вручали новосёлам подарки. Очир Лиджиев, увидев Наташу, поймал её за руку и вместе с Русланом поставил посреди комнаты.

— Тебе, дочка, — сказал он, — дарю козлёнка. А тебе, сынок, вот этого ягнёнка…

Вмешалась смущённая Людмила Ивановна:

— Ну разве можно детям такие дорогие подарки дарить? — И повернулась к мужу: — Иван, хоть ты скажи!.. Мы не можем принять такие дорогие подарки.

А Очир Лиджиев даже обиделся:

— Нельзя, Людмила Ивановна, так говорить. Дарить подарки — так уж принято у нас. И чем дороже подарок, тем дороже тот человек, кому дарят его. А Иван теперь не только друг Харцхи, но и наш общий друг. Он член нашего колхоза, а в колхозе у нас только друзья.

Потом произнёс короткую речь председатель колхоза Басанг Церенович.

— Пусть ваш новый дом, — сказал он, — станет для вас всех золотым дворцом, и пусть он будет наполнен солнцем и добром. И ещё пусть в этом доме никогда не переводятся гости, а счастье сопутствует хозяевам и детям их всю жизнь…

Бамбу и Бембю зазвала в одну из комнат Болха.

— А это вы подарите Наташе и Руслану. — И она протянула братьям два свёртка.

— Что там? — не удержался Бембя.

— Потом узнаешь, иди дари.

— А я хочу узнать… — захныкал, как всегда, Бембя.

— Ну хорошо, скажу: там отрез на платье для Наташи и костюм для Руслана.

— И я хочу костюм… — заныл Бембя, но Болха сунула ему в руки свёрток и втолкнула в комнату, где сидели гости.

За Бембей вошёл туда и Бамба.

— А теперь дорогим нашим маленьким новосёлам, — сказала Болха, — сделают скромные подарки Бамба и Бембя. Пусть наши дети, так же как и взрослые, всегда живут в дружбе и мире…

Бембя, не дожидаясь, когда мама закончит, сунул в руки Руслана свёрток и выбежал на улицу. А Бамбу председатель и Нимя Нармаевич посадили за общий стол.

— Слышал я, Бембя, — сказал Басанг Церенович, — что вы родник ищете?

— Я не Бембя, а Бамба…

— Тьфу ты, опять перепутал!.. — и обнял Бамбу за плечи. — Не обижайся, вы же совсем одинаковые… Стало быть, ищете родник?

— Ищем, дядя Басанг.

— Молодцы! А когда найдёте?

— Не знаю, дядя Басанг. Говорят, родник ушёл глубоко под землю и там себе дорогу вырыл.

— Ничего, Бембя, найдём мы его и глубоко под землёй!

— Я Бамба, дядя Басанг.

— Вот нечистая сила, снова забыл! Ну иди гуляй, а родник чтобы был найден! Хоть где, а найдите! Я тебя за это в Артек отправлю. На всё лето… За счёт колхоза. Ясно? Или в Москву пошлю…

В общем, совсем замучил Бамбу разговорчивый Басанг Церенович.

Выбежав на улицу, Бамба вздохнул с облегчением.

Бабушка сидела в тени под навесом.

— Это ты, Бамбашка? — спросила она внука.

— Я, бабушка.

— Ты почему один? А где Бембя?

— Наверное, в степь убежал.

— Зачем?

— Он, бабушка, всё хочет золото найти.

— Какое золото?

— Да то, что закопал богач Шонтаев.

— Дурачок он, Бембяшка. Разве это золото найдёшь?

— Но ведь ты сама говорила, что они зарыли его?

— Может, зарыли, а может, и с собой увезли. Я-то ведь болела долго, а дедушку твоего убили…

— Кто? Шонтаевы?

— Не знаю,