Грех неблагодарности, может, и не попал в семь верхних строчек хит-парада, но, по Данте, он все же обрекает грешника на девятый круг ада. Там и рискует оказаться интеллектуальная культура периода после 1960-х годов, напрочь забывшая имена победителей болезней. Причем так было не всегда. В моем детстве популярным жанром детской литературы были героические биографии таких пионеров медицины, как Эдвард Дженнер, Луи Пастер, Джозеф Листер, Фредерик Бантинг, Чарльз Бест, Уильям Ослер или Александр Флеминг. 12 апреля 1955 года группа ученых объявила о том, что созданная Джонасом Солком вакцина против полиомиелита – недуга, который уносил тысячи жизней каждый год, парализовал будущего президента Франклина Рузвельта и заточил множество детей в аппараты искусственного дыхания, известные как «стальные легкие», – доказала свою безопасность. В посвященной истории этого открытия книге Ричард Картер пишет, что в тот день «люди соблюдали минуты молчания, звонили в колокола, сигналили клаксонами, включали заводские гудки, запускали фейерверки… уходили раньше с работы, закрывали школы или устраивали в них шумные собрания, произносили тосты, обнимали детей, посещали церковные службы, улыбались незнакомцам и прощали врагов». Мэрия Нью-Йорка предложила Солку провести по улицам города торжественный парад в его честь, но тот вежливо отказался[153].

Как часто вы в последнее время вспоминали имя Карла Ландштейнера? Кого-кого? Он один спас миллиард жизней, открыв группы крови. А как насчет героев, перечисленных ниже?

Исследователи, давшие эти осторожные оценки, говорят о более чем пяти миллиардах жизней, спасенных в общей сложности (на данный момент) примерно сотней выбранных ими ученых[154]. Разумеется, истории о героях не дают должного представления о том, как на самом деле работает наука. Ученые стоят на плечах гигантов, сотрудничают большими группами, трудятся в безвестности и постепенно накапливают идеи благодаря международным сетям обмена информацией. Однако вне зависимости от того, игнорируем ли мы в таких случаях ученых или саму науку, тот факт, что мы забываем открытия, изменившие нашу жизнь к лучшему, говорит о некой неспособности адекватно оценивать современное состояние человечества.

Поскольку я психолингвист и автор целой книги о прошедшем времени, мой любимый пример относится к области истории английского языка[155]. Это первое предложение одной из статей «Википедии»: «Натуральная оспа была инфекционным заболеванием, которое вызывалось вирусами Variola major и Variola minor».

Да, «оспа была». Эта болезнь получила свое название из-за болезненных пустул, которые покрывали кожу, рот и глаза пациента, и только в XX веке от нее умерло более трехсот миллионов человек – но теперь она прекратила свое существование. (Последний случай заражения был зарегистрирован в Сомали в 1977 году.) За этот невероятный моральный триумф нам нужно поблагодарить, среди прочих, Эдварда Дженнера, который изобрел вакцинацию в 1796 году, Всемирную организацию здравоохранения, которая в 1959 году поставила перед собой смелую цель искоренить болезнь, и Уильяма Фэйги, который догадался, что для достижения этого результата достаточно вакцинировать небольшие, но тщательно отобранные группы уязвимого населения. В книге «Все к лучшему» (Getting Better) экономист Чарльз Кенни пишет:

Хоть я и живу на набережной Бостона, я вынужден с ним согласиться. Но это колоссальное достижение было только началом. «Википедия» пишет в прошедшем времени и про чуму крупного рогатого скота, которая обрекала на голод миллионы крестьян и кочевников-скотоводов на всем протяжении истории. Еще четырем источникам бедствий в развивающихся странах вот-вот придет конец. Джонас Солк не дожил до того момента, когда Глобальная инициатива по ликвидации полиомиелита достигла своей цели: в 2016 году число случаев заболевания составило всего тридцать семь в трех странах (Афганистан, Пакистан и Нигерия). Это самый низкий показатель в истории, а в 2017 году он пока что еще ниже[157]. Дракункулез – болезнь, вызываемая червем-паразитом длиной до 90 сантиметров, который селится в нижних конечностях жертвы и с дьявольской хитростью образует болезненный гнойник. Когда страдалец опускает ногу в водоем в надежде на облегчение, гнойник прорывается, червь высовывается наружу и выпускает в воду тысячи личинок. Потом эту воду пьют другие люди, и таким образом цикл замыкается. Единственный метод лечения заключается в постепенном вытягивании червя наружу, что занимает от нескольких дней до нескольких недель. Однако благодаря тридцатилетней кампании Центра Картера, который распространяет информацию о болезни и борется за чистоту питьевой воды, число случаев дракункулеза сократилось с 3,5 миллиона в двадцати одной стране в 1986 году до всего двадцати пяти в трех странах в 2016-м (и всего трех в одной стране в первой четверти 2017-го)[158]. Слоновой болезни, речной слепоте и ослепляющей трахоме – уже по названиям можно догадаться, какие жуткие у них симптомы, – к 2030 году с большой вероятностью тоже будут давать определения в прошедшем времени. Под прицелом эпидемиологов сейчас находятся корь, краснуха, тропический сифилис, сонная болезнь и анкилостомоз[159]. (Отметят ли какую-нибудь из этих побед минутами молчания, звоном колоколов, сигналами клаксонов, улыбками незнакомцам и прощением врагов?)