– Берите, деточки, записку. Думаю, что вам я и должна была ее отдать!

Подруги заулыбались.

– Только где же она? – растерянно огляделась вокруг себя старушка.

– Кто? – предчувствуя новый виток сложностей, спросила у нее Мариша.

– Да записка эта, будь она неладна! – с досадой воскликнула старушка. – Что же мне вам отдавать, если я записку куда-то задевала!

Следующие полчаса подруги вместе с доверчиво впустившей их к себе в квартиру старушкой искали попеременно то очки, без которых старушка почти ничего не видела, то кулинарную книгу, в которой были приведены рецепты постных блюд и в которой, по словам бабули, хранилась пресловутая записка от Дани. Кстати говоря, бабуля никак не могла вспомнить, кем же ей приходится этот человек. Даня успел попеременно побывать внуком забавной старушки, ее племянником, сыном, братом и мужем ее дочери, когда подруги прекратили свои попытки выяснить степень родства, связывающего старушку и Даню. Им и без того вполне хватало хлопот с ее очками и кулинарными книгами.

И очки-то все время попадались не те, а кулинарные книги, которые находили подруги, подробно описывали десятки способов приготовления домашних тортов, но ни словом не упоминали о том, как быть тем, кто не желает есть торты, а, напротив, хочет салата с редькой и постных пирожков с капустой. Наконец нашлись более или менее приличные очки, в которых добрая старушка наконец нашла какую-то тонюсенькую брошюрку, озаглавленную «Посты и праздники в православной Руси».

– Вот она! – с торжеством произнесла старушка. – Точно помню, сюда ее Даня положил.

Подруги только плечами пожали. После близкого знакомства с бабулей им уже как-то слабо верилось в ее способность точно запомнить местонахождение таинственной записки. Вполне возможно, что она и лежала в этой брошюрке, но неделю или месяц назад. А возможно, и в прошлом году. Однако бабуля не теряла оптимизма и вытряхнула из брошюрки довольно много бумажек разной степени засаленности.

– Тут она, тут! – бормотала она, азартно, словно раскладывала пасьянс, распределяя бумажки по кучкам. – Помню, что тут была! Ну где же она? Может быть, эта?

Подруги взяли из руки старушки клочок тетрадного листа в клеточку и прочитали: «Постный заварной крем с медом и орехами».

– Вряд ли, – усомнилась Мариша. – Я мед совсем не ем. У меня на него аллергия.

Хотя никакой аллергией она сроду не страдала.

– А я орехи не могу есть, – добавила Юлька, у которой и в самом деле была аллергия почти на все.

– Тогда записка не та, – рассудила старушка, при всей своей забывчивости не растерявшая доли здравого смысла. – Тогда эта?..

Но рецепт постных блинчиков подруги тоже отвергли с ходу.

– Как она хоть выглядела-то? – сосредоточенно перебирая бумажки, бормотала старушка, поглядывая на подруг, словно они могли ей помочь в решении этого вопроса.

В конце концов подруги не вытерпели и тоже присоединились. Для начала они отложили в сторону все кулинарные рецепты. И в результате отбора осталось всего две записки. «Отнести сумку в починку (зам. рем.)». Расшифровав «зам. рем.» как заменить ремень или ремешок, подруги отложили и эту писульку в сторону, не чувствуя в себе никакого желания чинить чьи-то сумки. В результате осталась только одна бумажка, сложенная в четыре раза. Развернув ее, подруги увидели адрес.

– Это она и есть! – возликовала старушка. – Вспомнила. Мне Даня еще на словах адрес велел передать, а потом рукой махнул и говорит: «Все равно ты все забудешь. Я тебе на бумажке запишу». И записал. Берите!

Подруги с радостью схватили выстраданную бумажку, горячо поблагодарили старушку и пустились наутек. Полученный ими адрес находился за тридевять земель, в Веселом поселке, и следовало поспешить, чтобы не застрять в пробках.

Однако подругам повезло. Хотя сегодня каждая сидела за рулем своей машины, но Маришино водительское умение ездить, совершенно не обращая внимания на остальных участников дорожного движения, каким-то образом передалось и осторожной Юле. И вот что странно, Мариша гоняла, как хотела, но ни одна из ее машин никогда не имела повреждений серьезней разбитой фары или царапины на крыше.

А на Юльку со всей ее осторожностью регулярно наезжали какие-то самосвалы, задевали автобусы, а уж про владельцев легковых машин лучше и не вспоминать вовсе. В нее постоянно кто-то врезался, хотя сама она не давала никому ни малейшего повода. Все представители страховых компаний с тоской во взгляде вынуждены были признавать, что Юлька всегда права, а не правы те, другие. Но самой Юльке, честно говоря, легче от этого не становилось. Ведь права ты или не права, а ремонтировать машину все равно приходилось. И далеко не всегда страховые выплаты покрывали требования слесарей.

Но сегодня Юлька пристроилась за Маришей и решила в точности повторять все ее движения. На всякий случай она еще и глаза иногда зажмуривала, чтобы не было так страшно. Но как ни странно, все прошло хорошо. И возле длинного двенадцатиэтажного дома они оказались без единой царапины.

– Нам с тобой на седьмой этаж, – сообщила Мариша подруге, ознакомившись с висящей внизу табличкой.

Домофона на дверях не было, поэтому вступать в дебаты с хозяевами квартиры подругам не пришлось. Юля ловко нажала на три блестящие кнопочки, отполированные пальцами жильцов, подруги вошли в дом. Поднявшись на нужный этаж, они с интересом обозрели разделенное решетками на три части пространство лестничной площадки. Грубо говоря, свободным оставался совсем крохотный пятачок, на котором подруги оказались, выйдя из лифта. Справа и слева от них квартиры были отгорожены крепкими железными решетками, без малейших попыток хоть как-то их задекорировать.

– Я такое только по телевизору видела, – шепнула Мариша. – И то когда документальный фильм про зону смотрела.

– Да уж! – передернуло Юльку. – Невесело жить за решетками. А ведь люди добровольно себя зарешетили.

Девушка нажала на нужную кнопку звонка, решив, в крайнем случае, представиться покупателями Даниной «девятки». Они рассудили так: если адрес этой квартиры оказался у Даниной бабушки, значит, и сам Даня должен быть знаком этим людям. А раз так, то они должны были слышать, что у него в свое время была «девятка». Так что вопрос подруг как минимум заставил бы их задуматься и вступить с ними в диалог.

Но объяснять им ничего не пришлось. Стоило нажать на кнопку звонка, как дверь открылась, и из нее важно вышел огромный белый персидский кот. То есть в идеале ему полагалось бы быть белым. Но, несмотря на свое происхождение, привычки у кота были самые плебейские. И стоило ему очутиться на лестничной клетке, как он развалился на полу и начал лениво перекатываться с боку на бок, собирая пыль и мусор.

– Аспид! Марш домой!

Услышав этот окрик, кот вскочил и придал своей наглой мордашке испуганное выражение. Затем из двери квартиры появилась молодая девушка со светлыми волосами. Ногой в мягкой пушистой туфельке она отправила кота назад в квартиру, а сама отправилась открывать подругам решетку. При этом она приветливо улыбалась и ни единым словом не выразила своего удивления или недоумения по поводу их появления у дверей своей квартиры.