Оглядевшись, яспрятал богатство вовнутренний карман ветровки. Надо бысходить нарынок, присмотреться кменялам, узнать, какой курс. Бывали среди них игастролеры, продававшие фальшивку чуть дешевле, нопреобладали нормальные валютчики, которые работали наодном месте иникого некидали.

Нояеле держался наногах, потому, умаявшись вочереди, купил десяток яиц— себе, пару пакетиков «инвайта» иупаковку лапши «роллтон»— порадовать Наташку иБорьку «детским питанием»,— полбатона икрошечный кусочек копченой колбасы, закоторую отдал ажтриста пятьдесят рублей. Утром всем будут бутерброды.

Вот почти тысячи инет, нопринести вдом добычу было важно, чтобы подтвердить: ямогу, ямужик. Может, стыдно папаше станет, ионтоже начнет носить еду вдом, анелюбовнице. Получается примитивная манипуляция, новдруг сработает?

Вавтобусе меня запинали, прижали кводительской кабине, притиснув ведро кногам. Яприготовил кулек, чтобы туда блевать, ивозрадовался, что непоел— желудок был пуст, иядотерпел доИлюхиной остановки. Вывалился изгазенвагена, сел набордюр, глотая воздух разинутым ртом. Отошел немного, купил мороженого Илюхе иего родителям итак разменял вторую тысячу. Ноидти вгости спустыми руками, когда все знают, что язаработал, нехорошо.

Родители еще невернулись, мыбыстренько прогнали английский, физику иалгебру— благо завтра суббота ивсего четыре урока! Причем четвертым физра, накоторую япопонятной причине непойду.

— Зяму сРусей закрыли,— доложил Илья.— Все наушах.

— Ихорошо,— резюмировал я, итут провернулся ключ взамочной скважине, вкухню протопали родители Ильи, разговаривая вполголоса.

— Как быстро тыможешь сплести самодур?— спросил я.

Илья задумался, почесал взатылке.

— Полчаса накаждый, ачто?

— Научи меня исделай штук несколько напродажу. Попытаюсь загнать. Только надо просчитать, сколько наних идет материала.

— Самодуры продать?— удивился Илья.— Кому они нужны?

— Еще как нужны! Сегодня хотели купить. Думаю, рублей задвести толкать нормально.

Девяностые— это недвухтысячные, когда можно прийти врыболовный магазин инабрать любых самодуров иблесен. Тут этого всего нет, азаправские рыбаки жадничают, хранят свои секреты. Продавцы жееще непоняли, что наэтом можно зарабатывать.

Намиг появилось ощущение, что яиграю вРПГ-игрушку ипрокачиваю скилл торговца, отыскав эпический артефакт, когда система подсказывает мне выгодные решения, втовремя как другим они невидны. Хочешь— открывай пекарню, года три это будет тебя кормить. Хочешь— швейную фабрику. Хочешь— бартером занимайся. Бартер сейчас— вообще песня. Ну, или продвигай кондитерку. Пойдет все. Народ голодный, конкуренции нет из-за отсутствия представления, где взять стартовый капитал.

Где-где, наземле ивводе, как ясейчас! Вконце концов, мыживем наюге, унас черешня, абрикос, клубника вмае, анасевере, втой жеМоскве, ничего этого нет. Идвухсот долларов хватит!

— Думаешь, пойдет?— неповерил Илья икивнул надверь.— Там отец пришел, тычто-то хотел спросить унего?

Ямотнул головой.

— Дане, сам справлюсь. Так что, научишь?

Илья кивнул, вытащил пластиковую коробку, разделенную наотделения вручную, авних хранились крючки, перья, разноцветный бисер, лески разной толщины.

— Основная леска подвеса— четырнадцатая, если толще, днем рыба будет пугаться. Поводки накрючках игрузы крепятся кней двенадцатой. Если зацепится задно— потеряешь один крючок, аневесь самодур. Как оформлять крючок, смотри. Две бусины, это типа глаза, перо, лучше белое или переливчатое. Берем крючок вот так… Повторяй, атонезапомнишь.

Яповторил.

— Берем нарезанную восьмую леску. Крепим перышко, обматываем, иееконец— вот сюда впетлю. Тянем, тянем… Есть! Обрезаем леску, крепим бисер двенадцатой, она ибудет поводком…

Вдверь постучали, иподросток вомне отзависти чуть неумер. Вдверь Ильи— стучат, аневваливаются бесцеремонно.

— Открыто!— сказал намиг отвлекшийся Илья иснова углубился врукоделие.

Уменя получалось через раз, тут сноровка нужна.

Заглянул отец Ильи. Вдетстве онмне казался ужасно старым, ему ажпятьдесят лет, втовремя как моему небыло сорока! Теперь жеонсмотрелся моим ровесником: когда умер, явыглядел примерно так же.

— Здравствуйте,— улыбнулся я.

— Как ты, Павел?— спросил Леонид Эдуардович.

— Данормально. Самодуры, вот, вяжем. Ставрида клюет, как ненормальная.

— Молодцы. Лора зовет кстолу через пятнадцать минут. Ждем вас.

Родители Ильи всегда жалели меня, старались накормить мальчика избедной семьи, аяершился, гордость свою показывал. Аведь это нормально— хотеть накормить нуждающегося ребенка.

Мызакончили вязать самодуры иотправились кстолу, где нас ждали домашние пельмени сосметаной. Ячуть язык непроглотил, такими вкусными они мне показались. Нообъедаться нестал, потому что жирноват, надо сбросить килограммов пять. Поблагодарил хозяев, вручил иммороженое иотправился домой, договорившись сИльей завтра рыбачить после уроков.

Домой япришел вполвосьмого, ноотца, как часто бывало, незастал. Издетской доносилось: «Хлеб и„Рама“— созданы друг для друга». Явысунулся изприхожей ипрежде, чем пропасть накухне, сказал:

— Всем привет!

Наташка иБорька радостно мне помахали, мать сделала вид, что неслышит. Похоже, самый взрослый вэтой семье— это я, родители так иневыросли, хоть истарательно делали вид.

Вкухне настоле стояла огромная тарелка, полная жареной ставриды. Ясварил лапшу, иназапах прибежали Борька сНаташей. Яразделил между ними порцию, иони срадостью сожрали «роллтон», запивая его «инвайтом». Дешевые полуфабрикаты втевремена считались экзотикой ипочитались пуще красной икры. Импортное же!

— Откуда утебя деньги?— спросила Наташка, вылизывающая тарелку.

— Заработал,— пожал плечами я.— Рыбы наловил ипродал.

НаНаташкином лице отпечаталось удивление: «Ачто, так можно было?» Именя посетила забавная мысль создать рыболовецкий картель.

— Хочешь сомной? Ясразу после школы намол пойду.

— Ноянеумею…

— Тынеловить будешь, апродавать. Некругли глаза, янаучу…

Вкухню зашел отец, япожелал ему доброго вечера, начто онответил недобрым взглядом, имысНаткой переместились наулицу.

— Двадцать пять процентов срыбы твои,— предложил я.

— Всего-то?— возмутилась Наташка.

— Там иИлюхина рыба будет, так что необсуждается. Если три тысячи наторгуем, твои семьсот рублей, плохо, что ли?

Наташка мечтательно закатила глаза ипропела:

— Три тысячи! Короче, ястобой! Все равно Влад завтра занят.

— Порукам! После четвертого урока встречаемся возле выхода изшколы.