вас новость: она реальна и велика. Вы жадничаете, я жадничаю, все жадничают. Вам хочется продать побольше книг. Я хочу больше телефонов, наушников и всего прочего. Блин, в нас засели не паразиты, а жадность! И если это демон, он никакой не воображаемый. Хрена с два! Все мы демоны.

Я решил ему подыграть.

– Возможно, ты прав, только вот какая штука: новость-то скверная. Согласно индийской мифологии, демоны воцаряются перед концом света. Наступает так называемая пралайя, когда растворяется все, даже время. Зороастрийцы говорят о реках расплавленного металла, заливающих землю. Христиане предрекают наступление Апокалипсиса: смерти, болезни, голод, войны. Инки верили, что произойдут землетрясения, мусульмане ожидают, что взорвутся океаны и мертвые перевернутся в могилах…

– Папаша! – Я удивился, увидев его неподдельный страх. – Хорош! Вы меня напугали.

– Ты сам это начал, – сказал я. – Кстати, где ты сейчас?

Типу сидел на фоне белого полотна, не позволявшего определить, в помещении он или на улице.

– Я в Бангалоре. – Он уже опять ухмылялся.

– Да ну? И что ты там делаешь?

– Работаю в телефонном центре.

– Вот как? По-моему, ты терпеть не можешь эти центры.

– Иногда выбирать не приходится. А тут обожают мой американский акцент.

– Понятно.

– Но звоню я не поэтому.

– А почему?

– Хотел кое-что спросить.

– Ну?

– В Венеции у вас есть подруга, верно?

Я поперхнулся.

– Откуда ты знаешь? – И тут до меня дошло. – Ты взломал мой компьютер? Или телефон?

Типу зашелся смехом.

– Да нет, скорее уж вашу голову, папаша! Если б я взломал комп, я бы ни о чем не спрашивал. Ну так что? Есть подруга в Венеции?

– Да, есть.

– Давно с ней связывались?

– Давно, но в следующем месяце мы увидимся в Лос-Анджелесе.

– Хорошо. Смотрите, чтоб ничто вам не помешало.

Я удивился.

– А что может помешать? Я с нетерпением жду нашей встречи.

– Всяко бывает. Вон как с моим укусом.

– Так то было в Сундарбане. А я собираюсь в Лос-Анджелес, где нет никаких змей.

– Нет, точно?

– Разумеется, нет. Хватит валять дурака! Никто меня не укусит.

– Вот что и плохо. Может, как раз этого вам не хватает – чтоб вас тяпнула змея.

– Что за чушь ты несешь?

– Ладно, проехали. Но только внимательно слушайте свою подругу.

– Что? К чему ты клонишь?

– К тому, что она хороший человек. Слушайте ее во все уши.

– Откуда ты знаешь, хорошая она или нет?

– В свое время она оказала вам любезность, и вы должны отплатить ей добром.

– Каким еще добром? Я не понимаю! Как ты вообще узнал про нее?

Типу засмеялся.

– Может, кое-кто мне шепнул кое-что. Может, у меня есть тайный друг, который очень хорошо ее знает и хочет быть уверен, что вы не струсите повидаться с ней.

– Чего это я стану трусить, если ради нашей встречи и еду в Лос-Анджелес?

– Вдруг что-нибудь случится, от чего у вас душа уйдет в пятки.

– Что, например?

– Вдруг по дороге увидите змею или что-нибудь этакое.

– Типу, я лечу самолетом, – сказал я терпеливо. – Между прочим, в бизнес-классе.

– Здорово, папаша, я за вас рад. Но повторяю: всяко бывает. В любом случае не вздумайте праздновать труса и отменять встречу.

– Вот уж не собираюсь.

– Отлично. Вам это нужно. Я скажу больше: вам необходимо через это пройти ради вашего же блага.

– Почему?

Он подмигнул.

– А что, нет желания избавиться от бацилл или, может, тараканов, поселившихся у вас в голове?

– Я уже вообще ничего не понимаю.

– Мне пора. – Типу “сделал ручкой”. – Счастливо.

Экран погас.

Пожары

Лишь одно помогало пережить это смурное время – предстоящая встреча с Чинтой, устроившей мой вояж в Лос-Анджелес. На конференции, посвященной приобретению музеем чрезвычайно ценного экземпляра “Венецианского купца”, издания семнадцатого века, она выступала с заключительным словом. Приглашение получили всего несколько букинистов-антикваров, и Чинта настояла, чтобы меня внесли в этот список.

Музей, учреждение известное и богатое, все организовал по высшему разряду, вплоть до перелета бизнес-классом. Это стало еще одной причиной нетерпеливого ожидания поездки, и в последние дни я, пребывая в своем странном душевном состоянии, уже не думал ни о чем другом.

Задолго до дня вылета я озаботился тем, чтоб зарезервировать себе место у окна. А когда наконец взошел на борт воздушного судна, то впервые за долгое время почувствовал радостное предвкушение удовольствий. Сиденье, снабженное множеством кнопок продуманной досуговой системы, воистину было пределом мечтаний, и я вознамерился в ближайшие семь часов развлечься сполна. Но только я собрался примерить шумопоглощающие наушники, как в возбужденном разговоре блондинки в элегантном платье и загорелого мужчины в деловом костюме, сидевших через проход, явственно расслышал слова “пожар” и “эвакуация”.

Сперва я подумал, что пара, выглядевшая по-голливудски, говорит о кино. Но к ней подключились другие пассажиры, и стало ясно, что речь о бедствии, прямо сейчас разворачивающемся в Лос-Анджелесе.

Последнюю неделю я не следил за новостями. И вот теперь, заглянув в смартфон, я узнал о страшных пожарах, уже несколько дней бушующих в окрестностях Лос-Анджелеса. Выгорели тысячи акров земли, эвакуированы десятки тысяч людей.

Всполошенный новостью, я машинально вскочил, намереваясь спросить стюардессу, не отложат ли наш рейс. И тотчас по проходу ко мне ринулись две бортпроводницы, требуя, чтобы я немедленно сел на место, поскольку уже включено табло “Пристегните ремни” и самолет готовится начать рулежку.

– Извините, – сказал я. – Я только хотел узнать, нет ли опасности…

Произнести “что рейс отложат” я не успел, ибо меня оборвали:

– Пожалуйста, тише, сэр! И пристегните ваш ремень.

– Понимаете, сейчас я увидел в новостях… – Я поднял свой телефон, чтобы показать сюжет о пожарах, и нечаянно нажал какую-то иконку на экране. И тогда багажная полка над моей головой моментально откликнулась воем, заполнившим весь салон и заставившим все головы повернуться в мою сторону.

Будучи в курсе нынешних строгостей воздушного путешествия, я прекрасно сознавал, что человеку моей наружности неразумно привлекать к себе внимание, и всегда старательно этого избегал. Однако сейчас притягивал все взгляды, точно путеводная звезда.

В голове моей царил такой сумбур, что в вопле, донесшемся с багажной полки, я даже не сразу распознал свою любимую песнь “Аллах Ху” в исполнении Нусрата Фатеха Али Хана[28]. Я обожал эту мелодию, но сейчас, судя по впечатлению, произведенному ею на пассажиров, она было совершенно некстати.

Минула вечность, прежде чем я сообразил, что случайно включил беспроводную колонку (в последнюю минуту я взял ее с собой и сунул в ручную кладь). Надо было просто тюкнуть по экрану и отключить приложение, но в панике я вскочил и полез к