– Нет, в этом моя вина. И отца своего я тоже таким сделал.

– Это самое нелепое из всего, что мне доводилось слышать.

– Правда? На похоронах отца я узнал, что он не всегда был таким. У него были брат и сестра, друзья по колледжу, которые рассказывали, каким он был веселым и умным.

– Тогда что же с ним случилось? Только не говори, что это ты виноват!

– Похоже, он начал деградировать, когда умерла моя мама. Он не смог справиться с ее потерей. Он не знал, что делать со своим горем.

– От чего она умерла?

Сэм молчал.

– Она умерла, рожая меня. Теперь ты понимаешь, что это я во всем виноват?

Конец. Сэм чувствовал себя абсолютно опустошенным. Ханна услышала его историю от начала до конца. Он убил собственную мать, уничтожил отца. Ему хотя бы удалось освободить от себя бывшую жену до того, как разрушить и ее жизнь тоже. Он не мог дать Ханне ничего, кроме боли, горечи и стыда. Если у нее есть хоть капля здравого смысла, она встанет, поблагодарит его за помощь на ферме и вернется к своей привычной жизни.

Но Ханна этого не сделала. Она взяла его руку, которую все еще держала, поднесла к своим губам и поцеловала. Ханна положила голову ему на плечо. Сэм считал, что рассказывает о своем прошлом ради нее, но сейчас он понял, что сделал это и для себя.

Он открыл ей всю ужасную правду о себе, ничего не утаив. И она не отвернулась от него. Казалось, она принимала его таким, какой он есть. Такого с ним еще никогда не происходило. Он почувствовал такую легкость, как будто смог отпустить груз, много лет лежавший на его плечах.

– Сэм? – позвала она.

– Что?

– Я рада, что ты мне все рассказал.

Стоп! Он должен был вспугнуть ее, а не приближать к себе.

Он прокрутил в памяти последние несколько недель, то, как он стремился поскорее оказаться на ферме, свою улыбку, когда он узнал ее там, на дороге. То, как они работали вместе и были отличной командой! То, как он искал отговорки, чтобы не касаться ее. Ему нравилось вызывать у нее улыбку.

Казалось, в этот день в его жизни наконец-то забрезжил свет.

Что чувствуешь, день за днем выбирая слова для венков? День за днем, когда он помогал Ханне делать венки, каждый раз его рука зависала над словом «Вера», но он так никогда его и не выбирал. Хотя иногда он брал его в руки и клал обратно в ведро. Другие слова Сэм тоже откладывал в сторону.

Такие, как «Надежда», «Чудо».

И в то же время Ханна с легкостью и даже радостью выбирала их. А Сэм по-прежнему выбирал более нейтральные пожелания.

Но даже если бы он взял «Веру», «Надежду» или «Чудо», смогла бы суть этих слов пройти сквозь его пальцы? Что, если в этих словах есть такая сила и власть над разумом, что ты не сможешь их больше отрицать? Сила, которая разрушила все его защитные барьеры и наполнила его сердце неведомыми до сей поры чувствами?

Надежда.

Именно ее сейчас чувствовал Сэм Чисхолм, сидя рядом с Ханной под звездным небом. Он надеялся. Он был человеком, чьи силы были на пределе, он просто не мог больше быть сильным, он устал.

Его внутренние силы начали иссякать после того, как он сегодня поцеловал Ханну. В тот момент он говорил себе, что хочет просто подразнить ее, не более. Но теперь он ясно понимал, что сам себя обманывал. Семена, которые посеяла надежда, уже взошли.

Сэму казалось, что он защищает себя своим прошлым, о котором Ханна не знала. Он приберег свой рассказ в качестве секретного орудия на тот случай, когда ему понадобится возвести новый, куда более прочный барьер.

Но его план не сработал. Это не отпугнуло ее, а наоборот, только приблизило.

Сэм склонил голову и поцеловал Ханну. Он ощутил вкус ее податливых нежных губ. Этот поцелуй без слов сказал ему, что она принимала его таким, какой он есть, со всеми достоинствами и недостатками.

Сэм отпрянул. На Ханне все еще был костюм эльфа. Неудивительно, что она не оценила всей глубины той правды, что он о себе рассказал, – она же до сих пор верит в сказки и витает в облаках! Ее всегда окружала совсем другая реальность, нежели его.

Что он выяснил, работая на ферме, так это то, что люди действительно любят Рождество. И это не игра, не притворство. Это не маркетинговый ход для повышения продаж сезонного барахла.

Дух Рождества был настоящим. В воздухе витала неподдельная, истинная радость.

Ханна выросла, вдыхая эту чарующую магию, и это делало их такими разными. Он нес с собой тьму, которая могла ее уничтожить и погасить тот яркий свет, который она излучала.

Он должен был дать ей это понять! Но этот костюм эльфа, отблески гаснущих углей, запах свежесрубленных деревьев, блеск ее глаз чертовски его отвлекали! С другой стороны, ключ от трейлера все еще жег его сквозь карман куртки. Путешествие в прошлое должно напомнить ему, как опасно надеяться. А если он возьмет Ханну с собой, она увидит все собственными глазами, и увиденное подействует на нее лучше слов. Это будет жестокое столкновение с реальностью.

– Я должен тебе кое-что показать, – мрачно сказал Сэм. – Сегодня уже слишком поздно. Я заеду за тобой утром.

Ханна хотела было заспорить, но промолчала и кивнула, проведя ладонью по его небритой щеке. И ушла. Сэм смотрел ей вслед: маленький эльф устало бредет домой после тяжелого дня накануне рождественских праздников.

К счастью, утром костюм эльфа уже лежал в шкафу, но Сэм все равно не мог противиться ее соблазнительному запаху, блеску ее волос и сиянию глаз. Она села на пассажирское сиденье его машины.

Ханна попыталась завязать с ним разговор, но Сэм лишь угрюмо молчал. Они едва ли обменялись парой слов, пока ехали по узким улочкам Смита, украшенным к Рождеству. Только атмосфера праздника и веселья до Милл-Роуд так и не добралась, чего и следовало ожидать.

– Что мы здесь делаем? – спросила Ханна, когда они проехали мимо остова заброшенной мельницы и остановились перед трейлером. При дневном свете он выглядел особенно грязным и обветшалым.

– Здесь я вырос. Я только что купил его.

– Зачем?

– Чтобы напомнить себе, кто я на самом деле. Я хочу, чтобы и ты тоже осознала это. Не думаю, что ты правильно поняла меня вчера. Теперь ты видишь, я так же уродлив внутренне, как и это место. И надо полагать, таким и останусь.

Сэм вышел из машины и открыл дверь с ее стороны, а потом протоптал тропинку в рыхлом снегу к двери трейлера. Ханна пошла за ним, но он чувствовал, что она делает это через силу. Сэм ключом открыл дверь, распахнул ее перед Ханной и вошел следом за ней.

Внутри было очень холодно, и Ханна поежилась. Сэм стоял посреди трейлера и ждал, что воспоминания о прошлом затянут его, как болотная трясина, и в очередной раз докажут, что он не должен позволить отношениям с Ханной зайти слишком далеко.