На этом письмо заканчивалось. Ни текста, ни подписи, чистый белый лист. В конце колонтитул: «Отправлено с моего аккаунта в Venus».

Ну конечно, конечно же! Там был целый прекрасный текст, где говорилось, что она тоже – единственная, что ему нравится ее любовь к Баху и Гаддису, и к биде. Он просто не понял, что все стер, прежде чем нажать кнопку «отправить». Он – человек мира, он жил в Африке, он увлечен благотворительностью и сам очень добродетельный человек. Он просто не знает, как обращаться с этими новоизобретенными сайтами знакомств – да и к чему ему это?!

Она быстро написала: «Привет, привет – я получила твое «дорогая Грейс», но все закончилось после «Я пишу, чтобы сказать». Дорогой Джон, я пишу, чтобы сказать, что я просмотрела твой профиль – и прочитала про идеальное Рождество! У тебя чудесные глаза. Я обожаю артишоки, как ни одна женщина в мире. Не знаю, можно ли меня назвать лучшей женщиной в мире, но думаю, что это возможно… Не мог бы ты отправить мне твое письмо повторно?»

Когда ребенок, наконец-то, появился на свет, он был гладкий и шелковистый, как кролик в витрине магазина. Он был недоношенным, но живым, а Грейс была слишком молода. Она просто не поняла, что его можно было спасти. Когда Фрэнсис вышла из комнаты за чистыми полотенцами, это чудесное существо приникло к груди Грейс. Оно не сосало – пища его не интересовала. Ее. Это была девочка. С губками, как брюшко тунца, и пальчиками, как усики виноградной лозы, оставшимися после сбора урожая.

Годы стерли сверкающие трапеции памяти, и Грейс осталась со схемой ситуации: в другой жизни Грейс Магориан потеряла ребенка. Выкидыш на седьмом месяце. В Ирландии? Нет, нет. Здесь, в Штатах, и очень, очень давно. Остались лишь воспоминания. Такие женщины, как она, не особо интересны. Мужчинам легко быть с ними, но жениться они не хотят.

В полдень компьютер тоненько тренькнул. Но письмо пришло не от любви всей жизни Грейс Магориан. Ей написали Хоппа – миссис Хоппа.

«Дорогая Грейс. Спасибо за письмо. Наш бухгалтер возражает против повышения, но мы обсудим это чуть позже. Не могли бы вы проверить фреон в кондиционере – прошлой ночью в доме было слишком жарко. Мы возвращаемся в город. Увидимся. Миссис Х».

Им нравилось, чтобы Грейс была во всех домах, где они в данный момент не жили. Грейс собрала сумку. Сейчас в Хэмптонсе хорошо. Любовь ее жизни почувствует ее удаленность, и начнет искать ее быстрее. В начале всегда нужно немного поиграть. Кухня в доме в Бриджхэмптоне была просто космической – все самое новое и блестящее. Синие столешницы, сверкающая, словно гильотина, сталь.

В городе Грейс купила артишоки. Кончики у них слегка подвяли, но в целом они были просто роскошны. Она выложила их на стойку, поставила рядом две бутылки кларета. Грейс бросила курить еще в 2004 году, но иногда забывала об этом и искала зажигалку. Прошло два дня. Он не написал.

Грейс знала: если прошел уик-энд, она может написать снова. Но она знала и другое: это будет так больно, что она его возненавидит. Он уже проявил жестокость. Ее жизнь в очередной раз кончилась.

Но он не был жестоким. Он работал во имя человечества. Он не просто ходил на благотворительные вечера, а строил дома собственными руками. Он посмотрел все эпизоды «Секса в большом городе».

«Я ищу лучшую женщину в мире».

Грейс с горькой нежностью вспомнила, как мать отчитала ее: «Кем ты себя вообразила, Грейси? Первой чертовой леди?»

Это было год назад, за несколько дней до того, как Фрэнсис Магориан мирно умерла во сне. Выпив одну из своих микстур. Самым странным в них было то, что они были полны всего, что имелось в доме. В тот же день она спросила Грейс: «Помнишь, Грейс, как я носила такой же зеленый цвет? Мое платье, в котором я ходила в клуб?»

Фрэнсис Магориан боялась, что ее забудут. Печальна судьба женщин, желающих, чтобы их помнили: они чаще всего оказываются рядом с мужчинами, которые хотят все забыть.

Грейс понимала, что ей не освободиться, пока Фрэнсис рядом. Не найти любовь. В конце концов, вспомните, что она сделала с матерью. Да, конечно, ее готовили к изнасилованию, но разве она сама в этом не участвовала? Разве это изнасилование не было направлено против матери? Однажды она спросила об этом психотерапевта. Новомодная дама-терапевт была ошеломлена. У нее были короткие седые волосы, а нюансы не нужны.

Грейс снова просмотрела его фотографии, любуясь подбородком, достойным Кеннеди, ирландско-американской кожей, которая скоро обвиснет, но сейчас идеально смотрится на лыжных трассах.

– Почему ты мне не пишешь? – шепнула она.

Она включила Дебюсси, перелила кларет в графин и почистила артишоки. Пройдя по кухне, выбрала оливковое масло River Cafe и крупную серую корейскую морскую соль. Колонки были не видны, но музыка звучала, словно в ее собственных ушах. Она показывала матери фотографии кухни в Бриджхэмптоне на смартфоне. «Мне не нравится это модернистское дерьмо», – бросила старуха, отворачиваясь и даже не давая себе труда рассмотреть снимки.

Пока артишоки жарились в темно-синей сковороде La Cornue, Грейс отрезала ломтик кабаньей салями и позвонила Талии. Она рассказала о мужчине с Venus и пустом письме. Талия собиралась заехать в Питтсбург по пути в Израиль, но с тем же успехом она могла быть где угодно.

– Черт с ним, Грейс, махни рукой. Тебе уже полтинник, ты не можешь играть в эти игры. Просто напиши еще раз. Как называется этот сайт? Почему я никогда о нем не слышала?

– Там только по приглашениям. Тебя должны пригласить.

– Ну так пригласи, черт побери.

– Тебя могут отклонить.

– Ты пригласи, а там видно будет! Мне кажется, что у меня только что была последняя менструация.

Грейс представила Талию в ее квартире на пятом этаже в Чайна-тауне, где постоянно шумит город и пахнет креветками из ресторана внизу. На ней наверняка темно-красное белье, и она благоухает духами.

– Хорошо, но я должна быть членом клуба какое-то время, прежде чем смогу кого-то пригласить…

– Вот ведь зараза! Ты прячешь от меня ключи от волшебной страны!

Для Грейс Талия оставалась загадкой. Она никогда ничего не хотела – ей просто нравилось ощущение желания. Они подружились, потому что обе были одинокими женщинами среднего возраста. Разведенные женщины не любят таких, как Грейс и Талия. Пятидесятилетние дамы, никогда не бывшие замужем, похожи на зомби – они едят вонючий сыр и пахнут