Пока Талия болтала о последнем знакомце с Tinder – шестидесятилетний мужик спьяну поругался с девушкой в автобусе, а потом жаловался Талии, как ему грустно оттого, что сексуальность женщин его больше не волнует: даже если у них волосатые бородавки на губах, ему хочется трахнуть хоть кого-то живого – Грейс открыла ноутбук, вошла в Venus и написала DigLitt: «Ты еще здесь, любовь всей моей жизни?» Потом она быстро все удалила и написала по-другому: «Пожалуйста, дай мне знак». Впрочем, и это она тоже удалила.

– Жизнь не заканчивается, пока ты еще желаешь, – говорила Фрэнсис Магориан Грейс Магориан, когда та прижимала своего блестящего, посиневшего ребенка к груди. – Люди уходят, когда сами пожелают. Так и твой отец…

Грейс думала, что глупо переживать из-за того, что человек, которого она никогда не видела, ей не пишет. Она посидела в хозяйской деревянной ванне хиноки (дорогая порода дерева). Обжигающе горячая вода и запах эвкалиптового масла – сладкий яд. Грейс никогда не ходила в баню – только сидела в деревянной ванне дома. Бани казались ей грязными. Она выбралась из ванны. Сердце у нее колотилось от горячей воды. Все еще мокрыми руками она взялась за телефон. В почте единственное письмо с рекламой: «17 роскошных десертов к 4 июля». И ничего больше.

Нет, это просто невозможно. Наверняка на этом дурацком хипстерском сайте какая-то проблема с почтой. Грейс всегда считала созданное миллениалами красивым, но пустым.

Прошло несколько минут, но ей все же удалось найти контактный телефон Venus. Ответила девушка – наверняка у нее кобальтовые ногти. Грейс объяснила ситуацию: почти пустое письмо и никакой дальнейшей реакции. Девушка по имени Джо спросила контакт Грейс и контакт понравившегося ей мужчины. Несколько минут на другом конце линии царила тишина. Грейс чувствовала, как девушка просматривает ее профиль. Она ничего не знает, но наверняка думает: «Ну да, старая кошелка, этот мужчина тебе действительно написал». А потом изучает оба их профиля и думает: «Вернись на землю, тетка!»

Когда девушка вновь вернулась к телефону, она сказала, что с их стороны никаких проблем нет, и сделать они ничего не могут. Если человек вам не ответил, лучше всего как можно быстрее искать другого.

– Тогда какого хрена вы предлагаете нам писать?!

– Извините, мэм, – безразличным голосом ответила девушка.

Через несколько минут Грейс обнаженная сидела в роскошном кресле цвета красного дерева в хозяйском кабинете и судорожно листала странички на своем ноутбуке. Она искала в профиле DigLitt словечки и места, где они могли пересекаться, чтобы выяснить его настоящее имя. В соцсети не искала, потому что в профиле он называл социальные сети «местом для тех, кто считает, что с ними не случится ничего плохого, а только хорошее, и хочет, чтобы все знали о каждом их отпуске в Майами».

Она рыскала по интернету четыре часа. Это было какое-то наваждение. Она потеряла счет времени. Такое было единственный раз в жизни, на школьных танцах, за год до того, как они с Джорджем стали близки. Почти весь вечер она танцевала с мальчиком по имени Брайан. Брайан казался слишком хорошим для нее, но совершенно этого не замечал. На нем был блейзер в клетку, а на лице красовались шрамы от угрей. Грейс изучила всю Африку, Бразилию, архитектуру, выискала в профиле DigLitt все имеющиеся ключи, но не сумела вычислить ни его аккаунта в LinkedIn и ничего другого. Вообще ничего!

Чем темнее становилось, тем более дикой чувствовала себя Грейс Магориан. Долгие годы одиночества копились и бурлили в ней, словно несварение желудка. Она не имела понятия, где экономка, где садовник. Есть ли кто живой в этом огромном, бездыханном доме. Не одеваясь, она доела остатки артишоков прямо над кухонной раковиной. Зеленоватый сок тек по ее подбородку, шее, покрытой веснушками груди. А потом она вышла на улицу, по-прежнему не одеваясь. Двор представлял собой четкий прямоугольник газона, окаймленный жимолостью. Конечно же, здесь имелся очень одинокий бассейн и два шезлонга, с которых открывался вид на изумрудные просторы. Грейс поставила свой ноутбук прямо возле воды и легла рядом, ощущая кожей элегантную плитку.

Она создала новую электронную почту, потом пригласила этот новый адрес в Venus. Она точно знала, что ей нужно, и с легкостью нашла несколько фотографий в соцсети. Конечно, Мэри Кэтрин была всего на несколько лет старше, чем могла быть дочь Грейс. Но это же сущие мелочи.

Грейс уже устала, глаза у нее слезились от мелкого текста, поэтому раздел «Обо мне» оказался довольно кратким. Она перечислила несколько фильмов, которые могли бы понравиться этому типу, сказала, что живет в Форт-Грине, любит умеренный климат и переплеты старинных книг. Последнюю фразу Грейс удалила, заменив упоминанием о художественных галереях и перелетах. Себя она назвала Тони и кликнула на кнопку «Сохранить». После этого, ощущая невероятную свободу и легкость после сброшенных с плеч двадцати лет, она снова нашла DigLitt. Его глаза холодно сияли на лыжной трассе – он только что сделал эту фотографию главной, получается, заходил в сеть после того, как она ему написала.

Грейс потрясла головой, кровь стучала в ушах. А потом Тони написала DigLitt, что он «Единственный». За живой изгородью раздался шум. Не просто шорох. Грейс замерла. Талия собиралась заехать. Она всегда хотела заехать, выпить чего-нибудь у богатеев и поболтать о себе. Иногда Талия поддавалась импульсам, но все же обычно писала заранее.

– Талия? – позвала Грейс.

Тишина.

Из чувства самосохранения Грейс нырнула в бассейн. В бассейне было холодно. Даже в летнюю жару. Еще один результат скопидомства хозяев.

Шум стал громче. С громким стуком с парковой скамейки на траву упала человеческая голова.

– Эй?!

«Это он, – подумала Грейс, – это он. Он пришел за мной». Как когда-то приходил Джордж, в ту первую ночь в ее комнате, когда Грейс поняла, что это ей дар Божий. Бог знал, что ей нужно – не другой отец и не любовник-мальчишка, а нечто среднее, прекрасное и сильное. Грейс подумала: «Я готова погрузиться в любовь!»

По телефону она говорила Талии:

– Ты не представляешь, какой у него профиль! Это сказка! Он идеальный! Добрый, веселый, любит лучшие книги и фильмы. Там и фотография есть потрясающая – он помешивает рыбный суп в огромном котле, а на коленях у него сидит целая куча узкоглазых ребятишек!

– По-моему, обычный козел, – ответила Талия.

В кустах снова раздался шум – на сей раз фантастически громкий. А потом раздался стон, не человеческий, но и не похожий на стон животного, хотя это наверняка был зверь. Наверное,