уже получили, а как быть с Игнатом и Прокопом? Тот оброк, что они везут, будет считаться как раз за них получается, они же взрослые мужи, значит парень ничего и не платит за себя? Странная ситуация, он придумал, организовал, получит прибыток, а выходит и не при делах. Как разрешит этот вопрос боярин? А вдруг решит прибрать это дело себе, хитрости же особой нету, минимум двое из его людей уже в курсе, как нужно все делать.

«Посмотрим, что он скажет и будем плясать от этого. Все равно не угадаешь, чего он может решить, а идти все равно некуда. Если получится, намекну, что еще выдумать смогу разного, а если нет, то я же никому ничего не должен? Можно и сбежать. Ага, и жить одному. Земля все равно кому-то принадлежит, будет ли там легче и безопаснее? Охрана нужна, будет сила, просто так мной крутить будет тяжелее. Где ее взять только, силу эту. Сейчас есть только Игнат, да и то он не мой, а просто благодарен за спасение семьи. Может быть, если выкупить его долги боярину, то и станет ближе, но вряд ли, сколько мне тут лет? 12 или 13? Да даже если 14. Еще несколько лет точно я тут просто ребенок.»

Деревня боярина выглядела в разы солиднее, чем-то, что Тимофей видел до этого. Несколько домов стояло еще на подъезде к ней, причем по размеру они были побольше привычного, видимо и защита была лучше и добро получалось лучше сохранить. Дорога стала шире, сразу было видно, не раз в месяц тут сани ходили, а постоянно сновали туда-сюда. Основное количество домов было огорожено деревянным частоколом — тыном. Пусть конечно хлипким, явно не крепостные стены, но это уже какая-то защита и от мелких набегов вполне можно было оборониться, при наличии военных людей конечно, крестьяне вряд ли отобьются по причине отсутствия оружия и умения.

Сколько тут было дворов не очень понятно, территория обнесенная тыном была приличная, да и с приближением можно было увидеть другие избы, располагавшиеся не внутри. На глазок даже сейчас насчитывалось не меньше трех десятков, что по сравнению с деревней Тимофея было целым городом. Боярский терем выгодно отличался от своих соседей своими размерами в несколько раз больше не только вширь, но и в высоту. Других двухэтажных строений видно не было. Но самым интересным было в нем то, что окна были застеклены. Конечно они не были большими, привычными человеку 21 века, но Тимофей вообще не думал, что здесь его умеют делать. А нет, вот оно доказательство. Немного мутные стеклышки, какие-то округлой формы, другие прямоугольной, вот, тут перед ним. Стены и окна терема были украшены резными деревянными наличниками, а широкая лестница вела к массивной двери покрытой лаком настолько, что блестела от попадания солнечных лучей.

Во дворе терема суетились люди, таскали кадки с водой, какую-то снедь, на веревках была развешена подмерзшая одежда и ткань, похожая то ли на простыни, то ли на скатерти, возле низкого сарайчика грузились сани, рядом с ними бегали двое мальчишек с палками, то стукая по саням, то устраивая поединок между собой. Вот, быстрым шагом в терем забежали две девицы, удерживая в руках по паре кувшинов, а возле поленницы, стучал топором грузный мужчина, раскалывая одно полено за другим.

Жизнь тут кипела, и все это на небольшой площади дворового участка. Людей было много, непривычно много. За больше чем пол года обитания в узком кругу лиц, Тимофей отвык от этого. Каждое новое лицо, каждый новый человек, проходивший мимо, вызывал невольное вздрагивание и провожался подозрительным взглядом. Да это было и понятно, за такое недолгий срок уже целых два раза жизнь парня висела на волоске, даже три, это не могло не сказаться и не оставить никаких травм. Плечо периодически напоминало еще о последнем случае, когда ему пришлось отчаянно сражаться не на жизнь, а насмерть сразу с пятью бандитами, и только чудом получилось уцелеть. Перебирая в памяти события того вечера Тимофей каждый раз вздрагивал, один лишний вскрик, одна ошибка отделяли его от неминуемой гибели, только удача помогла пережить нападение.

Ждать боярина пришлось довольно долго. Хоть и приехали они к обеду, но дожидались практически до сумерек. Так что когда Яков Прокшинич пожаловал и соизволил забрать свое добро, первый носок был уже готов. Ну а чего еще делать? Сидеть приходилось практически на одном месте. Прокоп ни в какую не хотел отпускать Тимофея погулять по селу, чтобы тот не пропустил боярина. Так и ждали. Одно хорошо, накормили их вкусной горячей кашей, а также показали людскую, где им предстояло ночевать.

Это было что-то похожее на густонаселенное общежитие. Небольшой домик, где стояло несколько лавок и еще на полу лежали подстилки. Куча и куча спальных мест на расстоянии чуть больше одной вытянутой руки. Да и все, больше вообще ничего не было. Хотя нет, был еще одинокий светец с закрепленной лучиной. Это наверное чтобы не наступали друг на друга, устраиваясь на ночлег. Днем внутри никого не было, похоже все, кто мог там ночевать, были заняты, а возможно только вот для таких приезжих крестьян это помещение и было, кто его знает. Одно точно, долго жить в такой тесноте, точно не хотелось.

Чем приятен 12-й век, точнее уже начало 13 получается, 1200-й год заканчивается. И даже не заканчивается еще, у них же новый год начинается с 1 марта. Так вот, чем приятен 13-й век, что везде пахло сушеными травами, конечно пахло и еще кое-чем, все-таки скотину никуда не денешь, но не было прогорклого запаха гари, бензина, химии и прочих гадостей далекого будущего.

— Доброго дня тебе, батюшка Яков Прокшинич. — склонился в низком поклоне Прокоп, обращаясь к подошедшему невысокому мужику.

Даже дед был чуть выше него ростом, а если вспомнить Игната, тот и вовсе на целую голову превосходил боярина, или даже на полторы.

— И тебе, здравствуй, Прокоп. С чем пожаловал? Просьба какая у тебя? — степенно ответил боярин, разглядывая Тимофея с ног до головы. Немного задержал взгляд на уровне шеи и опять повел взгляд с головы до пят.

— Нет, батюшка, оброк привезли. Вот и Никифора по пути встретили, тоже благодарность свою привез, за доброту твою. — продолжал вещать Прокоп.

Тимофей же продолжал разглядывать самого боярина. Из верхней одежды на нем был однотонный кафтан коричневого цвета с минимумом украшений, из-под него выглядывала серо-белая рубаха, ворот которой украшался вышивкой красных узоров. Перетянут кафтан был темно-синим поясом с