— Я и решила, — спокойно ответила ей подруга. — В конце концов, это всего лишь праздничный обед. Или нет?

Последние слова она добавила с неподдельной тревогой, так как замечала перешептывания и заговорщические взгляды всех Уэвертонов.

— Ты ведь сама захотела, чтобы это был семейный обед, а не пикник, как предлагал Джефф!

— Мистер Ченсли не подумал о погоде: через неделю уже начнутся осенние дожди, а на деревьях не останется и половины листьев. Пикник оказался бы безнадежно испорчен.

— Какая ты рассудительная, как будто тебе исполняется не восемнадцать лет, а двадцать восемь, — наморщила Бобби веснушчатый носик. — Зато какое могло бы получиться приключение! Ты только представь — корзинки с пирожными уносит ветром, шляпки и зонтики дам улетают вслед за ними, мужчины строят шалаш из веток и пледов, и мы сидим там в темноте и рассказываем страшные истории! Никто бы не забыл твой день рождения.

Сара постаралась не замечать упрека, прозвучавшего в словах подруги. Сама она подумала, что Бобби слишком упорно сражается с подступающим взрослением и все равно проигрывает.

Страшные истории в шалаше были хороши три года назад, но теперь… Это несерьезно и вызовет только насмешки. А насмешек Сара всегда боялась, не умея отвечать на них. Особенно если насмехаться будет один молодой джентльмен. К ее радости, модистка прервала спор.

— Все готово, мисс. Теперь осталось только подшить там, где я заколола булавками, и подобрать вам украшения.

— Украшений не надо, — поспешно ответила Сара.

Платье оплачивал дядя Фоскер, и Саре вовсе не хотелось признаваться, что он просил племянницу быть скромнее в своем выборе, так как не располагает крупной суммой, чтобы потратить ее на наряд на один вечер. Девушка выбрала ткань жемчужно-серого цвета, расшитую маленькими букетиками ландышей, и опасалась, что платье покажется дяде чрезмерно дорогим.

Бобби кивнула то ли словам Сары, то ли своим мыслям, модистка помогла мисс Мэйвуд переодеться и отправилась доделывать незаконченное платье. В ожидании девушки некоторое время бродили по главной улице Сент-Клементса, разглядывая витрины и здороваясь со знакомыми.

Сара чувствовала себя уставшей. Иногда она даже жалела, что ее день рождения пришелся на двадцать восьмое августа вместо того, чтобы пройти в июне. Слишком уж стремительным и беспокойным выдалось прошедшее лето.

Бесконечные пикники, катания на лодках, танцы и поездки на ярмарки сменяли друг друга, и везде Саре приходилось не отставать от неугомонной Бобби и ее брата, придумывавшего все новые и новые затеи, как будто он внезапно захотел вернуться в детство и перещеголять свою сестру по части всяческих проказ.

Джеффри Ченсли и еще несколько молодых леди и джентльменов образовали подле молодых Уэвертонов кружок неунывающих юных натур с горячими сердцами и прекрасно проводили время. Кое-кто, вроде мисс Хиллсток, следовал за веселой компанией не из стремления повеселиться, а преследуя собственные цели, но Бобби безжалостно высмеивала любое проявление кокетства, корысти или просто лени.

Сара почти не появлялась в доме дяди, к большому удовольствию миссис Фоскер. Когда мисс Ирине выходила замуж за мистера Фоскера, он преподнес знакомство своей племянницы с семьей Уэвертонов как дополнительный плюс к своим достоинствам, и некоторое время до замужества и после него миссис Фоскер была уверена, что ее вот-вот начнут приглашать Уэвертоны и другие видные семейства. Когда же этого не произошло, она разочаровалась и потеряла всякий интерес к Саре и ее друзьям, по крайней мере, она так утверждала, что не мешало ей регулярно обмениваться светскими сплетнями со своей матушкой и супругой викария.

Когда Сара сообщила дяде и тете, что лорд Уэвертон желает устроить праздник по случаю ее восемьнадцатилетия и приглашает Фоскеров приехать вместе с ней, миссис Фоскер сочла это приглашение всего лишь справедливым. Кому, как не ей и ее супругу, надлежит находиться рядом с опекаемой ими девушкой, не заслужившей, в сущности, подобного признания со стороны родовитых соседей, в то время как она сама находится в забвении. Дядя же Эндрю явно почувствовал укол совести из-за того, что кто-то другой берет на себя его заботу, даже скорее обязанность, и предложил сшить племяннице нарядное платье. Своей супруге, разумеется, тоже.

Сара упросила лорда и леди Уэвертон пригласить на обед лишь нескольких соседей из тех, с кем она состояла в дружеских отношениях, и кто относился к ней с искренним участием. Разумеется, мисс Хиллсток среди них не оказалось, зато был добродушный Генри Коул, этим летом особенно часто оказывавший Саре знаки внимания.

Роберта называла его рыцарем Сары, так же как она считала своим рыцарем верного Джеффа Ченсли, и Артур иногда шутливо говорил, что ревнует девушек к своим приятелям. Бобби однажды заметила, что лучше бы ему ревновать Бет Хиллсток, принимающую ухаживания некоего джентльмена, очевидно, отчаявшись дождаться от Артура признания в любовной страсти.

— Я могу не опасаться, что мисс Хиллсток выйдет замуж, — уверенно ответил Артур.

— По-твоему, это она пытается добиться твоей ревности? — понимающе усмехнулась Роберта.

— Вовсе нет. Я уверен, ты сама расстроишь ее помолвку с кем бы то ни было, лишь бы мисс Бет не вышла замуж, а ты не лишилась вечного объекта своих колкостей.

На это Бобби не сразу нашлась, что ответить, ведь в чем-то Артур оказался прав. Сейчас в их компании только мисс Хиллсток была ровесницей Артура, всех остальных девушек Роберта знала с самого детства и относилась к ним вполне по-дружески, ведь никто из них не пытался привлечь внимание ее брата.

Артур торжествующе улыбнулся, немного подумал и добавил:

— Пожалуй, ты бы обрадовалась, если бы я и в самом деле женился на мисс Хиллсток. Ведь тогда бы в любую минуту могла бы упражняться в остроумии.

Сара вздохнула — иногда она боялась, что шутливая защита от выпадов сестры, которую оказывал Артур мисс Хиллсток, на самом деле скрывает более серьезное чувство. Но Бобби неожиданно смутила ее своим ответом.

— Чепуха, чем скорее она выйдет замуж и уедет отсюда, подобно Диане Рейнбридж или Элси Лейнс, тем лучше. Иногда я начинаю терять терпение, так она мне надоела. К тому же ты обещал жениться на Саре, разве ты забыл?

Артур улыбнулся и миролюбиво кивнул сестре.

— Никто не сказал бы про тебя, что ты обладаешь таким достоинством, как терпение, дорогая сестрица. Разумеется, я помню, что обещал взять в жены мисс Мэйвуд, и за прошедшие три года она ни разу не заставила меня раскаяться в своих словах. В то время как ты, Бобби, довольно часто заставляешь жалеть, что ты моя сестра.

Конечно, Роберта принялась спорить и выяснять, за какие грехи неблагодарный брат отрекается от любящей сестры, а Саре оставалось только гадать, что именно хотел сказать Артур на самом деле.

Этот разговор состоялся в начале июля, и с тех пор Артур ни разу не шутил относительно своего будущего брака, а Бобби находила и другие поводы для насмешек. Подобные перепалки брат и сестра позволяли себе только в присутствии Сары, а в это лето им почти не удавалось побыть втроем, все время рядом находилось двое, трое, а то и пятеро друзей. Но Сара не забыла ни слова, как не забывала она ничего, что хоть как-то связано с Артуром Уэвертоном.