Он ухмыльнулся, поиграв бровями.

Я краснела все сильнее.

– Хотя, признаться, учитывая, кто кусал тебя в прошлый раз и в каком состоянии ты прибежала в комнату сегодня со своими провокационными вопросами, полагаю, что драться с тобой подушками я все равно не стану, – веселился парень. – Только полный кретин захочет переходить дорогу мастеру ядов!

– Я от тебя нормального ответа не добьюсь, да? – сжав зубы, проговорила я, вставая с постели и намереваясь уйти прочь. Еще не хватало, чтобы за мой счет кто-то поднимал себе настроение.

– Эй, ну прости, я просто не смог удержаться! – воскликнул парень, спрыгивая с окна и хватая меня за руку.

Он все еще улыбался, но его темные брови были так забавно сложены домиком, что я решила не злиться и попробовать еще раз:

– Дже… Ханна, есть ли побочный эффект от укуса мирая? Не дети и горячий секс, а… привязанность? Влюбленность? Зависимость?..

Было стыдно задавать подобные вопросы, но больше спрашивать было не у кого. А кроме того, учитывая, что я знаю его тайну, а он – мою, мы вроде как были квиты. И доверие между нами родилось будто бы само собой. Оно ощущалось как нечто разумеющееся, словно все так и должно быть.

И я почти не смущалась. Почти.

Парень чуть прищурился, а затем потащил меня за собой к окну.

Сперва уселся на подоконник сам, а затем пригласил меня располагаться напротив.

– Поверь, так говорить гораздо удобнее, – улыбнулся он, согнув в колене ногу и положив на нее сцепленные руки. – Ветер прохлаждает мозги, а высота… заставляет помнить о ценности собственной жизни.

Я взглянула из окна вниз, разглядывая сквозь тысячи ветвей и изумрудных кленовых листьев далекую землю. Если отсюда вывалиться, то все – смерть. Впрочем, я не боялась. Потому и села рядом, внимательно глядя на парня.

– Я слушаю, – напомнила я.

Джерхан улыбнулся. И через мгновение наконец ответил на мой вопрос.

– Насколько мне известно – нет, никаких последствий от нашего яда не бывает, – сказал он, а у меня словно что-то оборвалось внутри. По всему выходило, что все, что я ощущаю, – банальная влюбленность академистки в собственного преподавателя.

И тем страшнее звучала эта новость. Потому что от последствий отравления избавиться еще можно, а вот от того, что пустило корни в сердце, – нет.

По крайней мере, я не знала таких способов.

Однако Джерхан тем временем продолжал:

– Всем мираям с детства твердят, что наш укус способен убить во всех случаях, кроме двух. Первый – это страсть. Если наг или нагиня во время укуса испытывают страсть или желание, то в кровь выбрасывается гормон, полностью изменяющий состав яда. В таком случае яд становится даже в некотором роде полезен, – ухмыльнулся парень. – Он усиливает чувства, тонизирует, повышает либидо.

В этот момент Джерхан хитро посмотрел на меня и, приподняв бровь, добавил:

– Оргазм становится сильнее.

– Ой, ну все, я поняла! – фыркнула я, отворачиваясь и стараясь сделать вид, что ничуть не смущена.

– Второй случай, когда наш яд безопасен и имеет положительные свойства, – снова заговорил мой сосед, словно фокус сработал, – это во время кормления у младенцев. Но подобное открытие было сделано чуть больше двадцати лет назад, а прежде считалось даже, что и это невозможно.

Я уже хотела поблагодарить Джерхана за крайне ценную информацию, которая не дала мне никаких ответов, лишь еще сильнее запутав, как в этот самый момент произошло два события одновременно.

Парень повернулся ко мне и спросил:

– Ну, про особенности мираев я тебе рассказал, а в чем твоя особенность, Фи?

И в тот же самый миг с другой стороны окна прямо возле головы соседа из-за угла выползла громадная, переливающаяся жемчужным блеском антрацитовая сколопендра.

У нее на хвосте торчало огромное жало, а множество ножек быстро-быстро передвигались в сторону Джерхана.

Она вот-вот готова была прыгнуть ему на лицо!

Я не раздумывала ни секунды. Антрацитовые сколопендры иногда встречались в нашей провинции, но в основном это было очень редкое и опасное насекомое, которое алхимики моего брата иногда ловили, чтобы смазывать их ядом кинжалы для членов гильдии. Я очень не любила алхимиков – этих пронырливых старикашек, вечно пахнущих какими-то ядовитыми составами и несущих с собой смерть. Но Синдар говорил, что в схватках с другими гильдиями без их оружия никуда.

И прямо сейчас одним коротким движением я вынула заколку из волос, уже во время удара развернула ее в воздухе лезвием вперед и вонзила в живот насекомого.

Через долю секунды развернулся и Джерхан, заметив опасность, и, распахнув ладонь, направил ее в сторону ядовитой твари.

Когда опасный момент прошел, мы одновременно выдохнули, глядя на то, как пригвожденная к стене сколопендра сгорает в желтом огне, сорвавшемся секунду назад с пальцев моего соседа.

Джерхан был мираем, а наги исконно обладают магией огня…

И тем не менее это было так удивительно – впервые в жизни увидеть, как обычный, казалось бы, человек рядом с тобой призывает смертоносную стихию.

Я замерла, зачарованно разглядывая медленно потухающий огонь вокруг мертвого насекомого, а Джерхан неожиданно выдал:

– А особенность у тебя, несомненно, есть, да, Фиана Шиарис?..

– Что? – не поняла я, слегка нахмурившись.

– Особенность, – улыбнулся парень, когда напряжение слегка улеглось.

– Нет у меня никаких особенностей, – махнула я рукой. – Это ты вон огнем пыхаешь. А я что? Я – ничего.

– Ты очень быстрая, – с нажимом проговорил Джерхан, склонив голову набок и внимательно глядя на меня. – И не говори, что ты этого не знаешь.

– Ой, да мне просто повезло, – сдвинула я брови, тихо хмыкнув. – Экая невидаль.

– Да нет же! – воскликнул парень, явно отчаиваясь доказать мне свою правоту.

– Зато у тебя есть крутая магия! – перебила я его, пока он тут не начал допытываться, кто меня всему научил.

Не хватало еще и ему проболтаться, что у меня есть сводный брат, у которого нелады с законом. Да, пожалуй, я действительно быстрее большинства людей. Но все дело в тренировках! И не более того.

Джерхан наконец улыбнулся, отстав от меня, и хмыкнул:

– У меня есть крутая магия? Ну это факт.

Я улыбнулась в ответ. Всегда знала, что самый лучший способ перевести тему разговора – это пара комплиментов оппоненту. И вот он уже доволен и готов говорить о своей персоне хоть весь вечер.

Доброе слово и мираю приятно, как говорится.

Однако, как ни странно, Джерхан оказался вполне готов говорить не о себе, неожиданно вновь возвращаясь к теме, от которой у меня создавалось впечатление, будто под кожей шевелятся сотни маленьких змей.