— О чем ты говоришь? — слезы блеснули в глазах Дианы.

— О журналистах, дорогая моя. Ты обвиняешь меня в том, что я не могу забыть жену, а ведь это вы, кто не дает мне этого сделать.

— Ты думаешь, будто я приехала сюда, чтобы копаться в твоем грязном белье?

Антуан хотел ей поаплодировать. Такую искреннюю невинность сыграть нелегко.

— Да, именно так. Я сглупил, переспав с тобой, но сейчас мой разум абсолютно ясен.

Он вовремя увернулся, иначе Диана со всей силой врезала бы ему по лицу.

— Ничтожество! Я здесь не из-за тебя и твоего прошлого! Я здесь из-за себя самой и моего будущего! Мне было необходимо найти мою биологическую мать, и я нашла ее.

Она взглянула так, как никогда раньше не смотрела. Антуан увидел, как слезы льются из ее глаз.

— Здесь? — Теперь он точно знал, что она говорит правду. — Диана, здесь?

— Да, — кивнула она, — но не проси назвать ее имя. У меня нет права.

Сейчас Антуан корил себя за то, что не верил ей. За то, что накинулся на нее с обвинениями в том, чего она никогда не совершала.

Он подошел и крепко обнял ее, прижав к сердцу.

— Диана, — прошептал он, — почему ты мне сразу все не рассказала?

— Ты бы мне не поверил, — всхлипнула она. Он успокоил ее поцелуем. Долгим сладким поцелуем. Диана застонала и обняла его за шею, прижимаясь грудью к его сильному телу. Он чуть отодвинулся и посмотрел на нее.

— Диана?..

— Да, Антуан. Только, пожалуйста, не здесь.

— Конечно, не здесь, — сказал он и, взяв ее на руки, понес в свою комнату в западном крыле.

Антуан ногой захлопнул дверь и, поняв, что не может больше ждать, прислонил Диану к стене и овладел ею.

Это было сумасшествие. Мужчина в его возрасте обязан сдерживать свои гормоны и не накидываться на женщину в темном углу, когда до спальни оставалось шагов пять.

Однако эта мысль, мелькнув, мгновенно испарилась у него из головы. Антуан не мог насытиться Дианой. Он хотел все дальше проникать в тело Дианы, но, желая продлить это блаженство, на секунду остановился.

— Не оставляй меня, Антуан, — прошептала она.

Он снова вошел в нее. Снова. И снова. Его сердце отчаянно билось.

— Никогда, мой ангел, — пообещал он, — никогда не оставлю тебя…

Эти слова закончились криком влюбленных, когда они вместе взлетели на небеса.

Еще несколько минут он крепко держал ее в своих объятиях.

— Ты замерзла, любовь моя.

— Нет, — прошептала она, — ты согрел мою душу.

Но мурашки на нежной коже выдали ее. Антуан взял Диану на руки и отнес ванную. Наполнив джакузи, он посадил ее туда, разделся и сел рядом, позволив ей склонить голову себе на грудь.

— Ты хочешь поговорить сейчас, Диана? — спросил Антуан, поглаживая ее руки.

— Да, — нежно прошептала она. — Нам давно стоило все обсудить.

— Отлично. Тогда объясни, зачем ты ходила в восточное крыло.

— Проверить, правду ли сказала мне Софи.

— Ах, Софи, — вздохнул Антуан. — Я должен был догадаться, что она как-то связана с этим. Что она наговорила?

— Во-первых, она узнала о моей беременности, подслушав телефонный разговор с моей лучшей подругой. Потом она рассказала мне, что полиция подозревала тебя в убийстве жены, так как та не могла дать тебе детей.

Какая же эта Софи сучка! — подумал про себя Антуан.

— Еще она сказала, — Диана попыталась найти, нужные слова, — будто ты женишься на мне только из-за того, что я беременна. После рождения ребенка ты бросишь меня и не позволишь быть частью семьи. Я должна была узнать, правда ли это.

— Да, я понимаю. Но ты могла подойти ко мне и просто спросить.

— Я не посмела. В прошлый раз ты сильно разозлился на меня, когда я завела разговор о твоей жене.

— Тогда я сам все тебе расскажу. Дело в том, что Мария-Луиза считала, будто сможет удержать меня при себе только с помощью ребенка. Она была одержима этой мыслью и подпускала меня к себе лишь в наиболее удачное время для зачатия.

Диана положила руку ему на плечо и поцеловала его.

— Не продолжай, Антуан. Я вижу, как тебе тяжело вспоминать это.

— Я хочу, чтобы ты знала все, любовь моя. И я хочу, чтобы ты услышала это от меня.

Диана кивнула.

— Слушаю.

— Я чувствовал себя как актер, который должен играть свою роль только в определенное время, отмеченное в сценарии. Для мужчины это нелегко. Если ты возбужден, это видно, а если не возбужден — это тоже достаточно легко определить. То, что с моей стороны было любовью, превратилось в жалость по отношению к ней, и Мария-Луиза начала ненавидеть меня. Она постоянно взрывалась от ярости, и чаще всего от этого страдала прислуга. Мое терпение иссякло, и я попросил у нее развода. А на следующее утро… она спрыгнула с парапета.

Диана присела передним на колени.

— Мой бедный Антуан! Мне так жаль! — она гладила его лицо, хотя у нее у самой текли слезы.

Он поймал ее руку и поцеловал в ладошку.

— После этого я не мог находиться в восточном крыле. Я запер его и притворился, будто оно не существует вовсе. И только благодаря тебе я осознал, что пора покончить с прошлым.

Диана улыбнулась, и Антуан заметил усталость в ее глазах. Он помог ей выйти из джакузи, завернул в полотенце и сказал:

— Я слишком долго мучил тебя. Уже давно пора в кровать.

— Да, я устала, — согласилась она.

Антуан обнял ее и провел в свою спальню, где стояла огромная кровать.

— Согласишься ли ты спать сегодня со мной, моя любовь?

— Да, — просто ответила она, — пожалуй.

Он укрыл ее одеялом и снова взял в свои объятья.

— Очень мужественно было с твоей стороны держать тайну жены в секрете, — сказала Диана, крепче прижимаясь к его телу. — Большинство мужчин предпочли бы все рассказать, чтобы вызвать у людей симпатию.

— Мне пришлось молчать об этом. Она была единственным ребенком в семье, и для ее родителей это был бы слишком большой удар. Поначалу они винили меня в смерти их дочери, но потом, когда все обвинения были сняты, они смягчили гнев на милость. В то время досталось и Грегуару. Он был слишком доверчив к приезжим, и журналисты воспользовались этим. Поэтому разразилась такая шумиха. Осознав свою оплошность, Грегуар просил моего разрешения уехать из замка, но я отказал.

— Так вот почему он так холодно встретил меня. Теперь понятно. Как хорошо, что ты не отпустил его. Иначе я бы никогда не нашла свою маму.