Мураками: Он долго был первым гобоем в Нью-Йоркской филармонии. В общей сложности, больше тридцати лет.

Одзава: Да. Но давно умер. Младший, Ральф, тоже недавно умер. Жена Гарольда была арфисткой, писала музыку, она тоже знаменитость. Они обожали Италию, владели прекрасной виллой на Капри. Однажды пригласили меня туда. Я как раз был во Франции, выступал с каким-то оркестром, и у меня оказалось полно свободного времени, поэтому я с радостью согласился. Доехал на поезде до Неаполя, оттуда перебрался на остров. Они перестроили старый дом и вдвоем проводили там лето. Жену звали Маргрет. Оба любили рисовать. (Читая распечатку из «Википедии».) Надо же, постепенно многое вспомнилось.

Мураками: Здесь сказано, что он умер на Капри от сердечного приступа.

Одзава: Вот как? Он был лет на двадцать старше меня.

Одзава: Юджин Орманди был очень добрым человеком, прекрасно ко мне относился и часто звал приглашенным дирижером в Филадельфию, где сам он был постоянным дирижером. Меня это очень выручало. В Торонто я зарабатывал мало, а Филадельфийский симфонический оркестр был богатым и хорошо платил. Орманди полностью мне доверял, поэтому в Филадельфии я мог свободно использовать его кабинет в концертном зале.

Как-то раз я взял его любимые дирижерские палочки – они были чудо как хороши. Сделаны на заказ, невероятно удобные. В те годы я не так много зарабатывал и, конечно, не мог позволить себе палочки на заказ. Выдвинув ящик стола в его кабинете, я увидел внутри ряд одинаковых палочек. Подумал, он все равно не заметит, если их станет меньше, и украдкой взял три штуки. Но он узнал (смеется). У Орманди была жутко строгая секретарша. Думаю, она их пересчитывала, потому что в другой раз она буквально приперла меня к стене: «Это вы взяли?» Я извинился: «Да, простите, это я». (Смеется.)

Мураками: А сколько палочек лежало в столе?

Одзава: Штук десять, наверное.

Мураками: Ну и как он мог не заметить? Три штуки из десяти! (Смеется.) А что, палочки действительно были такие удобные, что захотелось стащить?

Одзава: Да, замечательные палочки. Представьте удочку. Если ее укоротить и вставить на конце пробку, получится гибкая дирижерская палочка. Спецзаказ. Орманди потом рассказал мне, где такие заказать.

Мураками: Наверное, Орманди еще долго смеялся, рассказывая, как маэстро Одзава однажды украл у него три палочки из ящика стола. (Смеется.)

Мураками: В прошлый раз я хотел спросить у вас кое-что и забыл. Сайто Кинэн – не постоянный оркестр, он собирается примерно раз в год. То есть состав каждый раз немного меняется. Сохраняется ли при этом преемственность звука?

Одзава: Да, сохраняется. Во всяком случае, пока я остаюсь дирижером, думаю, преемственность довольно сильна. Это оркестр, который умеет вывести струнные на первый план и грамотно их использовать. Что, конечно, учитывается при выборе репертуара. Если взять Малера, то это Первая и Девятая симфонии… И Вторая.

Мураками: То есть отсутствие постоянной совместной работы не влияет на звучание оркестровой группы?

Одзава: Если говорить об изменениях, то, пожалуй, больше всего изменился гобой. После долгой службы несколько лет назад вышел на пенсию [Фумиаки] Миямото. Сдал дела и ушел на покой. С его преемником мы долго не могли определиться. Но в итоге нашли прекрасного французского исполнителя, ввели его и недавно исполнили с ним «Фантастическую симфонию» Берлиоза. Так что наконец уверенно начинаем возвращаться к прежнему звучанию.

Мураками: Звучание одного и того же оркестра сильно отличается, когда им управляет другой дирижер, не вы?

Одзава: Похоже, что да. По крайней мере, так говорят. Но в Сайто Кинэн традиционно сильна группа струнных. Ее основу заложили ученики профессора Сайто. Главное, что отличает Сайто Кинэн от других оркестров похожего формата, которых в мире несколько, – прекрасно организованная группа струнных.

Мураками: Сайто Кинэн можно считать первопроходцем среди временных оркестров.

Одзава: Верно. Думаю, когда мы начинали, в мире не было оркестров подобного формата. Камерный оркестр Малера, Люцернский фестиваль, Камерная филармония Бремена – все они появились позже. Но, знаете, в самом начале у проекта Сайто Кинэн было много противников. Они говорили, что наспех собранный коллектив не способен делать хорошую музыку. Но были, конечно, и сторонники.

Мураками: Изначально вы ведь планировали разовый проект?

Одзава: Да. В восемьдесят четвертом году отмечалась десятая годовщина смерти профессора Сайто. Его ученики собрали оркестр и выступили в «Токио Бунка Кайкан» и только что открывшемся тогда «Симфони-холле» в Осаке. Мы увидели, что это хорошо и можно продолжить. Поняли, что такой оркестр способен выступать на мировом уровне.

Мураками: То есть изначально вы не предполагали собираться ежегодно и даже гастролировать по миру.

Одзава: Совершенно верно. Ничего подобного мы не предполагали.

Мураками: А сегодня такой формат превратился в мировой музыкальный тренд. Сайто Кинэн оказался настоящим первопроходцем.

Мураками: У профессора Сайто вы не исполняли Малера.

Одзава: Ни разу.

Мураками: Время было такое?

Одзава: Совершенно верно. Пока Бернстайн не начал активно исполнять Малера в первой половине шестидесятых, мало кто из дирижеров брал его произведения. Да в общем-то никто, кроме Бруно Вальтера.

Мураками: Я увлекся классикой в середине шестидесятых, когда симфонии Малера совершенно не были популярны. В каталогах встречались разве что «Титан», «Воскресение» или «Песнь о земле» в исполнении Вальтера, но и их редко кто слушал. Полагаю, в концертных залах было то же самое. Молодежь сегодня не верит, когда рассказываешь об этом.

Одзава: Верно. Малер был совершенно непопулярен. Караян в то время исполнял «Песнь о земле», использовал ее для обучения, но не брал другие симфонии.

Мураками: Бём тоже, кажется, не исполнял симфонии Малера?

Одзава: Нет, не исполнял.