ко рту мужчины, она резким движением вырвала у него кляп, который небрежно швырнула в темноту. Администратор издал недовольное шипение, но не единого громкого звука, на который так рассчитывала девушка. Поняв политику представителя отеля, она схватила его за шею и, вплотную приблизив к себе, вновь заглянув к нему в глаза, где страх окончательно потерял власть и на его смещенное место пришло безразличие, подкрепленное готовностью принятия последствий. Взгляд осознания конца не давал необходимого запала, но все же встречался куда лучше смелости, которая нынче не в части.

— Мы уже выяснили, что это не суд. — Начала Ева, все так же оставаясь вплотную к мужчине. — Но я скажу так, как я репетировала. Геннадий, вы обвиняетесь во множестве загубленных вашей ложью жизней невинных девушек. Ваш обман влек за собой только страдания и смерть. Теперь пришло время расплаты. Ты получишь то, что заслужил. Можешь сказать пару слов напоследок.

Администратор не торопился говорить, демонстрируя явное нежелание угождать девушке, но неизбежное предчувствие смерти, заставило его пойти вопреки изначальной позиции.

— Ты сказала истинную правду. — Мужчина не пытался изъясняться красноречиво, поэтому мог позволить себе ругнуться при необходимости. — Я завлекал девушек своей простотой и обаянием. Потом мы все вместе изгалялись над ними, как только было душе угодно и это доставляло столько неимоверного удовольствия, столько кайфа, который невозможно передать словами. И да, я знал, что придет и мой день, когда я отвечу за своеобразие своего удовольствия, но черт меня возьми я никогда об этом не пожалею. Ты хочешь последних слов?! Что ж лови, иди ты нахрен сука крашенная! Увидимся на той стороне!

Прикусив нижнюю губу, Ева встала за спиной мужчины. Грубо схватив его за подбородок и ловким движением занеся голову назад, она крепко держала ее, заявляя о своем превосходстве и безжалостности. Администратор начал похрипывать, без единого намека на сопротивление, что давала девушке возможность применить гораздо меньше вульгарной силы, чем ей хотелось сперва.

Занеся нож над головой, попутчица крепко сжала его и, приложив неимоверное количество гнева, вонзила оружие в шею по саму рукоятку. Администратор начал конвульсивно дергаться, пытаясь напрасно сопротивляться неизбежной кончине. Из колотой раны резво побежал ручей алой крови, которая проворно стекала вдоль шеи, пачкая одежду мужчины, и вгоняя в неописуемый ужас Валеру.

Он гипнотично наблюдал за душегубством прикованного мужчины, до сих пор не осознавая, что все происходит на самом деле.

Нож в шее вызывал куда меньше тревоги, чем довольная физиономия девушки, которая и не думала останавливаться на одной ране. Не выпуская оружие из рук, она, схватив рукоятку еще сильнее, начала движение лезвия поперек шеи. Ярко-алый фонтан крови лихо извергался, заливая все на своем пути, добавляя жуткого шарма и без того красной комнате. Безумие попутчицы окончательно укоренилось в мозгу Валеры, полностью сметя жалкие надежды на положительный исход.

Ева оргазмировала от своей небрежной работы. Увядающее хрипение администратора, являлось предвестником его конца. Сопротивление с его стороны становилось более вялое, а кровь продолжала покидать тело, но теперь куда более мерно.

После последнего вздрагивания, девушка отпустила блеклую голову мужчины. Нож она оставила в ране, а само тело, халатно положила на стол.

Номер погрузился в тишину, которая прерывалась дрожащим треском зубов парня. Девушка наслаждалась ей, и вытерев руки об платье, направилась к трясущемуся пленнику.

Валера, преисполненный осознанием жестокости и непоколебимости попутчицы, блекло пытался сдержать истерику, которая готова ворваться на мероприятие в любой момент. Почувствовав приближение Евы, он попытался привести свое покалеченное сознание в более или менее привычный ритм, вот только произошедшее на его глазах убийство заметно пошатнуло всевозможные методики нормализации и их актуальность утратила былую значимость.

— Видишь? — Окровавленная девушка вплотную приблизилась к парню, который до сели не видел такой беспощадности. — Все прошло быстро, и так сильно переживать не стоило.

Попутчица прильнула к нему, приобняв дрожащее тело своими, испачканными в крови, руками. Она почувствовала бешеный ритм его сердца, от чего сжала пленника посильнее, словно пытаясь успокоить за счет более крепких объятий, вот только необходимой безмятежности они не принесли. Валера все так же колотился, разрываемый желанием исчезнуть из этой комнаты.

— Твоя реакция такая естественная, но такая глупая. — Ева определенно не умела успокаивать, а ее речь продолжала развивать отвращение к себе у трясущегося оппонента. — В конце концов ты же мужчина.

— Я не хочу этого всего. Я не хочу этого всего. Я не хочу этого всего. — Смог выдавить из себя парень, потихоньку возвращаясь к жестоким реалиям.

— Перестань. — Пыталась подбодрить пленника девушка, отпустив его и наградив следом подбадривающим шлепком по плечу. — Все же здорово прошло. Геннадий получил то, чего заслужил, а он заслужил… Просто так я глотки не вспарываю.

— Не ты должна решать его судьбу. — Валера говорил тихо, практически шепотом, но мертвая тишина, владевшая этим тусклым помещением, делала каждое его слово разборчивым. — Есть специальные организации, которые за это получают деньги.

— В этом и заключается их некомпетентность. — Ева обрадовалась тому, что парень не ушел целиком в себя, и дальнейшее обучение пройдет все так же в режиме диалога, а не монолога. — Они легко подкупаемые, ведь свои моральные устои легко можно подвинуть, тем более, когда тебе дают кучу бабла. Нынче честность не стоит ничего, да и к тому же, есть такая правда, которая не выгодна в определенном свете, поэтому ее постоянно корректируют так, как ее будет удобно преподнести простому обывателю. Настоящая правда редко кому интересна и транслировать ее невыгодно.

— А твои действия!? — Валера не слушал попутчицу, ведь злость от своей беспомощности затмевала глаза и одновременно приводила в чувства, после вычурной казни администратора. — Это разве правильно!? Так все решается!?

— Я вижу пятое правило до тебя не дошло. — раздосадованно прошипела девушка. — Радикальные меры. Только они помогают в создании кармы, которая так необходима для каждого человека.

Злобный оскал парня, который девушка смаковала, не покидал его уст. Он не горел желанием потакать ей, но грядущий перформанс смертей мог полностью перевернуть его взгляды, ведь, несмотря на всю безжалостность действий, Валера проникся поступком попутчицы и все, что его держало от потворства, так это совесть, которая категорически отказывалась принимать посыл пленяющего безумия.

Под тяжелое дыхание пленника, попутчица скрылась в тени комнаты. Судя по звукам копошения, она искала следующий инструмент для казни.

— Я беспристрастна, неподкупна, я очень волевой человек. — Ева начала хвалиться, ведь ждать наводящего вопроса от Валеры, сейчас казалось не самой светлой идеей. — Меня больше не радует материальная и техническая часть этого мира, только единение с собой. Именно поэтому я без зазрения совести