Не стоил этот мерзавец моих нервов.

– Рты свои позакрывали и живо за работу, пока без ужина не остались, – тихо, но при этом как-то пронзительно произнес непонятно откуда взявшийся капитан.

– Так ужин же вот уже, – недоуменно проговорил отличившийся матрос.

Властный голос капитана словно обнял меня со спины:

– Ты сегодня ужинаешь в последнюю очередь.

Хотелось улыбаться. Улыбка против воли змеей скользнула на мои губы. Я была невероятно благодарна Арсу за то, что он заступился за меня и приструнил матросов, пусть и не сделал им замечаний в открытую. Самое главное, что цель была достигнута и они осознали, за что расплатились горячим ужином.

Те, кто ел последними, всегда получали пищу едва теплой. И это не я так придумала. Это капитан так наказывал нерадивых пиратов. Даже у них имелись определенные правила, нарушать которые не позволялось никому.

– Ну и чего застыла над тарелкой как изваяние? – поторопил меня кок. – Давай быстрее. Всем жрать уже охота.

И действительно, все члены команды уже стягивались к бочкам, которые сегодня заменяли стол. Вооружившись большой деревянной ложкой и половником, я быстро наполняла тарелки, а сама краем глаза наблюдала за морскими свинками.

Зеленую грушу в лапах у Рича я заприметила еще в камбузе, а теперь внимательно следила за тем, как он фрукт передавал Рози. И как рыжая свинка величественно его принимала. Эти двое со стороны выглядели как дуэлянты на поле брани.

– Кушать подано, – фыркнул кок, словно фокусник, достав из-под собственного крыла ужин и для себя.

Свежий лист капусты захрустел в такт сочной груше, которую Роззи предварительно магией для удобства разрезала на четыре куска. Она еще и платочек себе на мохнатую шею повязала, чтобы не измазаться в сладком соке. Если бы в придачу морская свинка вооружилась вилкой и ножом, я бы вообще не удивилась.

Для части команды этот поздний ужин заканчивался сном и заслуженным отдыхом. Для Арса – привычной прогулкой по верхней палубе. Вместе со всеми он ел редко, предпочитая в этот момент уязвимости для корабля оставаться настороже. Я же в этот короткий миг украдкой провожала мужчину внимательным взглядом, потому что для меня вечер только начинался.

Меня снова ждали гора грязной посуды, ледяная вода и немытые полы. Впрочем, как и во все последующие дни.

Три дня – ровно столько мы находились в плавании, держа курс на какие-то там скрытые ото всех острова. Три дня – ровно столько по всему кораблю меня неустанно с раннего утра и до глубокой ночи гоняли Рич и Роззи. Три дня – ровно столько команда «Морского Дьявола» приглядывалась ко мне, при этом пока удерживая дистанцию.

А я приглядывалась к морю. Оно то было лазурно-голубым, тихим и спокойным, словно ненавязчивая мелодия солнечного утра, что заглядывало в окно спальни вместе с птичьей трелью. То вдруг становилось серым, почти черным, и бушевало, качая судно, вторя порывистому ветру и звонкой музыке дождя.

Удивительно, но мне нравилось море. Непостоянное, волнующее, неудержимое. Оно сочетало в себе все женские качества, которыми я хотела бы обладать. Его нельзя было угадать. Его невозможно было обыграть. Его никак не получалось предвосхитить.

Море ни под кого не подстраивалось, и за это его уважали.

Все, кроме чаек. Эти бессовестные пернатые что в хорошую, что в плохую погоду ныряли в воду с головой и непременно ловили рыбешку поменьше и покрупнее. А потом гадили прямо на палубу, перелетая с мачты на мачту, и деревянной швабры совершенно не боялись.

Уж я их и так и эдак гоняла. И тряпкой бросалась, и без ведра чуть не осталась, когда оно едва за борт не перелетело, а им все нипочем! Только и знают, что гадить да орать.

Вот и приходилось мне палубу отмывать. Утром терла, днем проходилась и перед сном отмывала. А кроме этого, готовить каждый день помогала. Мы с Ричем и завтраки стряпали, и над обедами колдовали, и ужинами всех кормили.

И ведь вкусно кормили. И каши варили, и мясо всякое разное жарили-парили, и супы наваристые готовили, и даже пекли иной раз. Сегодня вот на завтрак, например, пирожки были со смородиновым вареньем. Оно на борт случайно вместе с соленьями попало и быстро в тесто угодило.

Правда, ругань в камбузе при замесе теста стояла страшная. Роззи и Рич на ровном месте умудрялись спорить. Скандалили с утра и до вечера по поводу и без, хотя пересекаться не должны были совершенно. Рыжая все время проводила у кабинета капитана, а кок – на своем рабочем месте.

И тем не менее это совершенно не мешало им воевать. Сегодня вот из-за формы пирожков повздорили, а вчера вечером из-за количества капусты в супе, который я на подносе капитану в кабинет отнесла.

Уж лучше бы и не относила, а сама по дороге все съела, потому как попало мне сразу от обоих. От Роззи за отсутствие мяса и наличие капусты в тарелке. Мол, здорового мужика мясом кормить нужно, пока он на кости бросаться не начал, – вторую часть фразы я так и не поняла. А от кока за то, что суп уже остыл, пока я туда-сюда ходила, хотя сами же и гоняли без цели.

То я не так готовила, то не так поднос приносила, то полы не так мыла и даже смотрела не так. На капитана.

– Нет, ви на нее поглядите! И гиде, мине скажи, твое обаяние потерялось, а? – наставляла пернатая, поймав меня во время ужина на том, как я взглядом спину Арса провожала. – Слушай тетю Роззи. Тетя Роззи пятерых кавалеров на тот свет спровадила и таки ни разу не попалась. Ну ше опахалами своими луп-луп? Шамай давай.

Ну я и ела. Молча есть, пока эти двое спорят, вообще было полезно для здоровья. Иногда они даже забывали, что я есть, и тогда удавалось уделить время собственным мыслям.

Ну или побыть в тишине, что было совсем уж редкостью. Это с суши плаванье на корабле казалось романтичным, а по факту каждый день приходилось смотреть на одни и те же лица и с этими же самыми лицами сталкиваться там, где они тоже пытались найти уединение.

А его – уединения – на судне просто не было. Собственно, это и стало той самой причиной, почему с моим нахождением здесь команда все-таки смирилась. Сделать это они попросту были вынуждены. Однако косо в мою сторону все равно посматривали. Но только тогда, когда капитан этого не видел.

– Та не хлюзди, – подбадривала меня все та же Роззи, которая чужие взгляды в мою сторону тоже подмечала. – Било бы на кого внимание обращать. Ше с них взять-таки, с этих оборванцев невоспитанных?

– Не такие они уж и невоспитанные, – отчего-то вступилась я за пиратов, в очередной раз намывая палубу.

Птицы словно договорились между собой и теперь гадить приходили в два раза чаще, будто проверяя меня на прочность. А я что? У меня варианта отказаться от такой дурно пахнущей работы не было.

– Йклмн, как вам это нравится? – громко возмутилась морская свинка. – Ты йих ешо пожалей!