Просто, когда они с Ритой расстались после физкультуры, Дану унесло… ну, в общем, унесло. А Рябинина, похоже, так и не дошла до нужной аудитории, потому что встретила по пути своего ненаглядного (получается, они тоже вдвоём ходят? или даже втроём, и Паша был где-то поблизости?) и вместе с ним смылась из универа. Сюда. Понятно для чего.

Тогда почему Серёга выскочил, как ошпаренный? По сути должен быть ещё в квартире. Они с Ритой разругались, как та и планировала? Но слишком серьёзно, чтобы сразу помириться?

Значит, зря Дана убегала от подруги, вышло как раз наоборот: не отсрочила, а приблизила встречу, и вопросы неминуемы – вот прямо сейчас, спустя те несколько минут, за которые она доедет на лифте до нужного этажа, войдёт в квартиру. Но Риты дома не оказалось, там была только сестра, причём, судя по выражению на лице, тоже не слишком вменяемая. И фантазия понеслась – а как же иначе? – вдвойне взбудораженная тем, что с самой Даной недавно случилось.

– Ве-ер!

– Что-о? – не дав договорить, передразнила сестра.

– А Серёга… он же здесь был. Да?

– Да-а, – легко подтвердила Вера, и Дана не удержалась, присовокупила следующее обстоятельство:

– Но Риты же дома нет.

Сестра опять подтвердила, на этот раз кивком, но тут же произнесла:

– Ну вот. Узнал, что нет и ушёл.

– Он не ушёл, он вылетел, – возразила Дана со значением. – Ты ему что-то наговорила? Или, – у неё-то возник совсем другой вывод: – он вовсе не к Рите приходил? К тебе.

Ну вообще-то Дана предполагала, что Вера сейчас начнёт изо всех сил отмахиваться, но та выдала абсолютно невозмутимо:

– Ко мне. И что?

– Вера!

То есть наивная Рябинина считает, что у неё с Серёженькой всё хорошо, просто прекрасно, а на самом-то деле…

А что на самом деле? Серёга за Ритиной спиной ещё и с Верой крутит? А та…

Сестра будто мысли прочитала – хотя, вполне вероятно, у Даны на лице все её предположения слишком отчётливо отразились – тряхнула головой, хмыкнула.

– Даночка, у тебя воображение что-то слишком разыгралось. Придумываешь. Ты вообще какая-то странная в последнее время. На всё реагируешь неадекватно. – И вдруг убрала всю иронию, глянула пронзительно и озабоченно: – Данк. Что происходит-то?

– Ничего.

– Ага. Так я и поверила.

Вера повернулась в сторону кухни.

– Знаешь, что? Пойдём-ка лучше чаю попьём. Или кофе.

Дана согласилась. Ну правда ведь – иногда очень нужно сделать перерыв, не только в действиях, но и в мыслях, в эмоциях, в чувствах и просто попить чаю. Можно даже в одиночестве, но желательней – с кем-то. А когда полные чашки уже стояли на столе, а рядом с ними пристроилась упаковка печенья и горсть шоколадных конфет в пёстрых обёртках, Вера, усевшись на табурет, в очередной раз глянула на младшую сестру и предложила:

– Давай так: ты мне рассказываешь о своём, я тебе – о своём.

Дана сжала губы, вздохнула.

– Я не могу.

И не от того, что о случившемся вспоминать стыдно – а вот не стыдно! – не из-за странной своей одержимости. Но, если пожаловаться, что с тем, в кого влюбилась, ничего не может получиться, придётся объяснять, почему. А разве можно выдавать чужие секреты? Пусть даже сестре. Тем более такой, которая любит посмотреть свысока и с ехидством заявить:

– Ну тогда и гадай дальше, что тут Серёжа делал. Фантазируй.

– Вер! Ну я правда не могу.

Сестра свела брови.

– Господи. Да что ж там у тебя за тайна такая? – Прищурилась, кивнула сочувственно: – Может, ты беременна? Но о подобном точно лучше сказать.

– Да нет, конечно, – отмахнулась Дана.

– Тебя отчисляют из универа?

– Ве-ер.

– Ну ладно, я уже поняла, – смилостивилась сестра. – Ты втрескалась. По всей видимости, крайне неудачно. И что с ним не так? Он женат?

Ну и кто тут что-то говорил про не в меру разгулявшуюся фантазию? Сама уже столько гипотез выдвинула, сколько Дане бы и в голову не пришло. И одна невообразимее другой.

– Не женат, но…

– У него есть другая, – закончила Вера.

– Типа того.

И возможно даже не одна. И если бы речь шла хоть о каких-то чувствах, то ладно, а их же там нет. Чувств нет, но преграда есть, и от того в сто раз обидней. Не станет Дана его ни с кем делить, тем более на подобных условиях. А он ничего не собирается менять. Даже ради неё. Потому что это «ради неё» для него ничуть не повод.

Тогда что это вообще было? Сегодня, в универе. Когда даже не от самих мыслей о случившемся, а всего лишь от их предчувствия щеки начинают гореть. И не только щёки. Когда одновременно хочется и быстрее забыть, и как можно дольше вспоминать, возрождая ощущения.

– Даже не удивляюсь, – неожиданно выдала Вера. – Похоже, это у нас семейное. Кризис второго курса.

Дана озадаченно уставилась на сестру.

– Ты про что?

В мыслях и без того полная сумятица, а после Вериных слов всё перепуталось ещё больше. Если такое возможно.

– Ну ладно, – сестра вздохнула. – Ты мне, конечно, так ничего толком и не рассказала, но я, в качестве назидания, младшей от старшей… – она нерешительно замялась, но потом махнула рукой. – В общем, поделюсь жизненным опытом и парой идиотских ситуаций. Вдруг тебе пригодится.

Особо налегать на подробности Вера не стала, но в общих чертах обрисовала, и что произошло с ней два года назад, и что совсем недавно, и несколько минут назад тоже, когда она вернулась домой раньше, чем обычно, потому что последнюю пару отменили. И чего она меньше всего ожидала, выходя из лифта на нужном этаже, так это застать на лестничной площадке Серёгу.

Вера уставилась на него изумлённо.

– Ты чего тут делаешь?

– Тебя жду, – коротко и просто ответил тот.

– Меня?

– Угу, – подтвердил Серёга. – Идти куда-то ты отказалась, тогда я сам пришёл сюда.

– А если бы я вернулась не сейчас, а, например, поздно вечером, ты бы так и торчал здесь целый день, ждал?

Парень пожал плечами.

– Не знаю. Может быть.

– А если бы Рита объявилась раньше, чем я?

– И что?

– Ей бы ты сказал, что ждёшь её?

– Нет.

– Признался бы, что мы с тобой знакомы и что между нами было? Ну… или не было.

Внизу хлопнула дверь, лифт зашуршал в шахте, спускаясь, и Вера обратила внимание, как звуки, любые, даже самые тихие, разносятся по этажам, гулким эхом отскакивают от стен. Значит, и их слова тоже? Но, чтобы их услышал кто-то ещё, ей хотелось меньше всего. И не важно, что мало кто что поймёт, всё равно, никого это не касается.