костела Святой Терезы Авильской. По легенде, его посадил Станислав Юндзилл. «Белорусский Коперник» был послан в Щучинский коллегиум пиаров. Нашел единомышленников, и обучение реформировали. Ввели в программу ботанику и естественную историю. По новому методу преподавать надлежало на наглядном материале. И Юндзилл основал в Щучине ботанический сад. К сожалению, сегодня можно только гадать, где он находился. Но в окрестностях еще встречаются потомки редких растений, посаженных рукой Юндзилла, например, сосна Веймутова, южноамериканская гостья. Именно здесь естествоиспытатель собрал гербарий, послуживший ему в работе над «Описанием дикорастущих растений в провинции Великого Княжества Литовского, созданным согласно системе Линнея», за которое получил от короля золотую медаль.

Хороших учебников по естествознанию не было, Юндзилл взял и написал их. Один по ботанике, другой по зоологии. Небольших размеров, компактные. Это были первые на территории Западной Европы учебники по этим предметам не на латинском языке. Неудивительно, что столь ученого человека присмотрели владельцы Щучина, графы Сципионы дель Кампо. И когда Юндзилл уехал в Вильно, вытребовали его назад в качестве гувернера для своих сыновей.

Легендарный Жан Жилибер, основатель первой медицинской школы в Беларуси, автор монографии о местной флоре, после падения своего покровителя Антония Тизенгауза вынужден был уехать из Гродно. Ему дали возможность преподавать в Виленской академии. Вот только естествознание не считалось высокой наукой. Лекции великого француза были факультативными. Шляхтичу считалось зазорным там бывать. Но не пропускал лекции Жилибера молодой Станислав Бонифаций Юндзилл. Конечно, зачитывался его исследованиями. Наверное, не думал, что когда-нибудь возглавит кафедру Жилибера и остатки коллекций великого предшественника достанутся ему.

В биографии Юндзилла можно прочитать о его вояже по Европе. Краков, Прага, Вена... На самом деле поездка отнюдь не увеселительная. Денег на полезное путешествие было в обрез. А тут — 1795 год. Третий раздел Речи Посполитой. Государство, пославшее ученого в научную командировку, перестало существовать. Вот и пришлось двадцатидвухлетнему Станиславу задержаться в Вене, перебиваясь частными уроками. А поскольку Венское ветеринарное училище не имело ботанического сада, профессор Кноблох просил Юндзилла его устроить. И Станислав вместе с несколькими учениками этим садиком занимался. Только в 1797 году его позвали на должность профессора кафедры естественной истории Виленской академии.

Весьма разносторонним человеком был Станислав Бонифаций... И цензором духовных книг подвизался, и представил королю новый способ добычи соли методом вымораживания. А еще боролся с саранчой! Это бедствие случилось в 1801 году. Юндзилла пригласили на совещание, как справиться с вредителями. Тот подошел к делу обстоятельно: рекомендации, как уничтожать саранчу, были отпечатаны брошюркой и разосланы по окрестностям в качестве официального руководства.

Интересно, сколько садов вырастил Станислав Юндзилл с Лидчины? О тех, в Щучине и Вене, мы уже упомянули. Князь Огинский из Залесья тоже консультировался у именитого ботаника. Но самым известным стал сад в Вильно. Когда Станислав Бонифаций вернулся из Вены, ему предложили устроить его в месте не самом привилегированном, возле Замковой горы, куда свозили грязь и мусор со всего города.

Вот как описывают ситуацию литовские исследователи: «В полуразвалившихся деревянных постройках находили приют бездомные, три глубокие лужи, некогда являвшиеся прекрасными прудами, были полны жаб...

Главное строение, каменный дом, было снаружи и внутри завалено мусором и обломками кирпичей, в нем не было ни дверей, ни окон, ни печей, и даже полов.

30 июля 1798 г. в наскоро отремонтированном доме поселился вернувшийся из Вены профессор ботаники Станислав Бонифаций Юндзилл. Он принял на себя руководство ботаническим садом.

Вначале надо было выровнять и вычистить поверхность участка, заваленную мусором и камнями, засыпать засыхающие пруды и глубокие рвы, снести разрушенные строения, выкопать их фундаменты и погреба. Работы продолжались целый год».

А спустя полтора десятка лет здесь были прекрасные аллеи, оранжереи, теплицы. И 10 ООО видов растений.

Если вы думаете, что был отец Станислав истинным ботаником, смиренным и тихим, ошибаетесь. Зафиксирован не один его конфликт с коллегами по университету. Грянул процесс тайного студенческого общества филоматов и филаретов. Преподаватели, поддерживавшие юношей, были уволены. Другие, вроде профессора Бекю, замарали себя доносительством. Наш герой, похоже, остался в стороне. Есть версия: боялся, что из-за восторженных юнцов пострадает весь университет. Однако именно профессор Юндзилл в 1815 году помог первокурснику Адаму Мицкевичу получить стипендию и бесплатное жилье. Игнатий Домейко, будущий великий геолог, благодаря успешной сдаче экзамена именитому исследователю получил степень магистра философии. Впрочем, самым известным и любимым учеником Юндзилла стал Константин Тизенгауз, основатель белорусской орнитологии, который, кстати, воевал на стороне Наполеона.

Прожил Юндзилл восемьдесят шесть лет. До последнего сохранял ясность ума, хотя зрение потерял совсем. Ушел с должности в шестьдесят три года, передав ее воспитаннику и родственнику Юзефу Юндзиллу. В отставке путешествовал, посещал ботанические сады. Под псевдонимом Вовринец Кострица издавал сатирический журнал «Библиофобия». Последнее его публицистическое выступление в «Курьере Виленском» — фельетон о глупцах, которые увидели в выпавшем дожде из саранчи небесный знак. Умер как-то случайно: несколько дней чувствовал слабость, упал прямо в комнате.

Похоронили Юндзилла на Бернардинском кладбище в Вильно. На надмогилье надпись: «Природоведения в стране распространитель, ботанического сада в Вильно создатель». В Щучинском костеле Святой Терезы есть мемориальная плита памяти ученого.

ГОСПОДИН ОФОРМИТЕЛЬ.

ЯН ДАМЕЛЬ

(1780—1840)

Для меня знакомство с этим художником начиналось с минского Кальварийского кладбища — моей «малой родины», как я иногда шучу: детство прошло рядом, на тихой улице Бирюзова. Кальвария с ее старинными надгробиями и сумрачными аллеями навсегда подарила вкус к романтизму, готике, декадансу, а главное — к нашей истории. Конечно, о тайнах кладбища мы в советском детстве знали мало. Как-то услышала, что на Кальварии похоронен известный художник XIX века Ян Дамель. Мы бросились искать его могилу. Раскапывали из-под прелой листвы серые камни, пытались разобрать поросшие зеленым мхом надписи... Могилы не нашли. Потом узнала, что и не могли найти.

Поэт Владислав Сырокомля в середине позапрошлого века записал, как осматривал минское «аристократическое кладбище». Заполучил ключи от часовни. «Сама капліца, пабудаваная ў першых гадах бягучага стагоддзя панам Паўлікоўскім, мае з вялікім алтаром велічную фрэску — выяву гары Іерусалімскай кальварыі, жалобнай крыжовай Галгофы. У цэнтры гэтай фрэскі вялікі, у пазалочанай раме, абраз Хрыста, які лічыцца адным з найлепшых твораў Дамэля. Пад гэтымі сімваламі пакуты і смерці, пад заслонаю тварэння ўласнага пэндзля, пад вялікім алтаром спачываюць астанкі самога Дамэля. Ані ў капліцы, ані ў надворнай яе сцяне грабніцы мастака няма — маўзалеем яму служыць уласны твор».

В книге есть любопытный комментарий Сырокомли: «Пасля ад'езду з Мінска атрымалі мы паведамленне, што мінулым летам 1855 г. у кальварыйскую