– Да. Причем не просто знакомый, а очень хороший знакомый.

– Вы хотите сказать, близкий человек?

– Этого я не исключаю. Он знает детали, в которые обычных знакомых не посвящают.

– Понятно. Адрес Новлянской у вас есть?

– Адреса нет. Знаю телефон, старый.

Записав телефон, Рахманов продолжил:

– Роберт Арутюнович, может, расскажете, как этот Вадим Павлович появился? С чего начал? Что сказал?

Некоторое время Азизов что-то сосредоточенно вспоминал, потом заговорил:

– Я сидел дома, вечером было дело, седьмого мая. Ну и по телефону меня спрашивает мужской голос. «Роберт Арутюнович?» – «Роберт Арутюнович». – «Я к вам с приветом от Веры Новлянской». Потом предложил встретиться. Я подумал: почему бы не встретиться. Тем более человек знает Веру Новлянскую. Пожалуйста, отвечаю, я готов. Человек говорит: как вы насчет завтра в час дня в ресторане «Тбилиси»? Я согласился. Ну, описали друг друга, он представился, сказал, что зовут Вадимом Павловичем. Так мы и встретились. В час дня, в ресторане «Тбилиси».

– Вы пошли один?

– Конечно. Почему я должен был пойти не один? Здесь, в Сухуми, я никого не боюсь. Да и в «Тбилиси» меня все знают. От мэтра до последнего официанта.

– Вы встретились, и что дальше?

– Дальше я постарался приглядеться к этому Вадиму Павловичу. Кто он, чем дышит, что из себя представляет. Какое производит впечатление.

– И какое он произвел впечатление на вас.

– Серьезное впечатление. Даже внешне. Я только посмотрел на него, и все стало ясно.

– Что?

Азизов отвел взгляд:

– Вы следователь, должны понять…

– Считаете, Вадим Павлович был судим?

– Не знаю, был ли он судим. Но что связан с зоной, это точно.

– Это разве можно определить по внешности?

– Думаете, нельзя? Я один взгляд его увидел и все понял.

Если Вадим Павлович был судим, это упростит розыск. Подумав об этом, Рахманов сказал:

– Вы обещали описать его. Какой у него рост? Комплекция? Черты лица?

– Н-ну… На первый взгляд самый обычный. Полноватый такой. Чуть выше среднего. Волос на голове мало… На лысину сбоку волосы зачесывает. Нос… Нос русский. Глаза, вроде, светлые, какие не помню.

– Особые приметы есть? Родинки, родимые пятна? Шрамы?

– Родинки… Нет, родинок нет. Вот насчет шрамов… Есть небольшой рубец. Вот здесь… – Азизов провел большим пальцем по правой стороне шеи под подбородком. – Еле заметный.

– Как он был одет? Как он одевается?

– Да так… С виду скромно. Вообще, всегда куртка, рубашка, брюки. Все самое простое.

– Как он был одет в последний раз, помните?

– Синяя куртка, с металлическими пуговицами. Рубашка такая серенькая, в мелкую клетку. Брюки серые. Но все такое… уже поношенное.

– Понятно… Что, Вадим Павлович сразу заговорил о лезвиях?

– Не сразу. В первый день он вообще ничего о лезвиях не говорил. Просто сказал, что есть крупное дело. «Пощупали» друг друга. Я его, он меня. Тут я и понял, что он очень хорошо знает Веру. Он был посвящен… во все наши бывшие дела. Ну и понял: слов на ветер этот человек не бросает, можно верить. Договорились встретиться дней через десять для конкретного разговора. Через неделю узнал: Вадим Павлович сам меня проверял.

– Вас? Каким образом?

– Простым. Есть у нас в Сухуми такой Люка… Ларион Рогава. Недавно вышел. За что он сидел последний раз, не знаю. Кажется, что-то связанное с машинами. Вадим Павлович приходил к Люке, интересовался, кто я такой, насколько кредитоспособен, можно ли мне доверять.

– Люка сам вам об этом сказал?

– Сам. Хотя сначала… наложил полные штаны. Испугался Вадима Павловича. Но и со мной не хотел портить отношения. Короче, связался с Дереником. В смысле, с Аракеляном. А Дереник уже рассказал мне.

– Люка знает Вадима Павловича? Если так испугался?

– Люка объяснил, что не знает. Но по разговору Вадим Павлович – деловой из деловых. Во всяком случае, перечислил всех Люкиных дружков. И в зоне, и на свободе.

– Что же Люка сказал Вадиму Павловичу о вас?

– Сказал, кто я есть. Другого он сказать и не мог…

– Информация Вадима Павловича удовлетворила?

– Наверное. Потому что через десять дней мы снова встретились. Там же, в ресторане «Тбилиси». Ну и договорились конкретно. О лезвиях.

– В чем состоял договор?

– В том, что через какое-то время его люди привезут мне лезвия. Через какое, он уточнит по телефону. По телефону же скажет и количество товара. Чтобы я знал, сколько готовить денег.

– И все?

– Мы обговорили некоторые детали…

– Какие?

– Место встречи. Как мои ребята узнают его ребят. Как будет производиться расчет.

– Как же все должно было делаться?

– После звонка Вадима Павловича я должен был ждать его по условленному адресу. Если вас интересует – Батумская, восемнадцать. Фамилия хозяина Самвелян. После появления Вадима Павловича мы, уже вместе, должны были ждать, когда подъедет машина с лезвиями. По уговору эта машина должна была встать на Бзыбском шоссе перед поворотом на улицу Чачкалия.

– Почему именно там?

– Это рядом с домом еще одного моего знакомого. Вы его знаете, это заведующий магазином Придонишвили. Мы с Вадимом Павловичем должны были войти в дом Придонишвили, посмотреть в окно и проверить: все ли в порядке с этой машиной.

– В каком это смысле?

– Тот ли номер, те ли водители, нет ли какой-нибудь ловушки… Если все окажется в порядке, ехать домой к Деренику Аракеляну. Сам же Дереник должен был подойти к машине, назваться Ашотом и спросить, как зовут тех, кто сидит в машине. Если они назовут имена правильно, сесть к ним в кабину и показать дорогу к своему гаражу. После того как лезвия будут выгружены, отдать деньги.

– Вадиму Павловичу?

– Нет. По уговору рассчитываться надо было отдельно. Водителям, в любом случае, надо было заплатить пятьдесят тысяч. По двадцать пять на брата. Остальное, в зависимости от количества товара, отдать Вадиму Павловичу.

– Он сам поставил такое условие?

– Да. Кроме того, я должен был заранее приготовить два билета СВ на поезд до Москвы для Вадима Павловича, чтобы он мог уехать в этот же вечер. И еще два билета СВ до Москвы на утренний поезд для водителей. И обеспечить их гостиницей до утра.

– Ну и как выполнение условий? С вашей и его стороны?

– Все было сделано, как договорились.

– Расскажите поподробнее.