данный вопрос так и не решен. Виной тому — крайне скудная источниковая база. Батыево нашествие, прокатившееся огненным валом по Руси, привело к тому, что многие источники древнерусского времени просто не дошли до нас. Определенный выход дает использование метода ретроспекции. Скажем, такой важнейший правовой источник по законодательству Древней Руси, как Русская Правда, дошел до нас лишь в списках XV в., благодаря чему ее смог открыть В.Н. Татищев, верно оценивший ее значение.

Однако в целом исследователи пренебрегают ретроспективным методом, полагая, что использование материалов последующего времени вряд ли может пролить свет на явления более ранних периодов.

В данном случае они ошибаются. Благодаря тому что до нас дошел комплекс духовных и договорных грамот XIV–XVI вв. московских князей, хорошо известно, что Москва (сам город и ближайшая округа) делилась на «трети» и находилась в их совместной собственности[176]. Но подобная структура княжеской власти повторялась и внутри других русских княжеств. Однако если сравнительно хорошо сохранившийся московский материал позволяет достаточно полно охарактеризовать характер совместного владения, то по другим городам это сделать гораздо труднее. Это объясняется тем, что московские князья, тщательно сохраняя владельческие документы на свои владения, совершенно не заботились о сохранности архивов княжеств, присоединяемых к Москве.

Третное деление существовало и в Рязанском княжестве. Об этом узнаем из докончания 1496 г. между великим рязанским князем Иваном Васильевичем и его удельным братом Федором Васильевичем[177]. Оно дошло до нас случайно — только потому, что последний завещал свой удел Москве.

Следы третного владения прослеживаются и в Твери. В частности, Рогожский летописец, рассказывая о примирении в 1360 г. после многолетней борьбы тверских князей — Василия Михайловича и его племянника Всеволода Александровича, сообщает, что Всеволод «взялъ миръ со братьею, а князь Василеи трети ихъ очины отъстоупился и разделишася волостьми»[178].

Позднее, с введением в научный оборот новых источников, оказалось, что подобное деление встречается и в других русских городах — Ростове, Смоленске, Суздале. Так, Ростовское княжество было поделено на две «половины» — Сретенскую и Борисоглебскую. Смоленск был поделен на три части, именовавшиеся концами. Их в городе было три: Пятницкий, Крылошевский и Ильинский. В Суздале эти части, упоминающиеся переписными книгами середины XVII в., назывались десятнями: Старогородская, Варварская, Введенская, Берестовская.

Широкое распространение данного явления на Руси позволяет говорить, что оно было характерно и для более раннего времени. Подтверждение этому видим на примере Новгорода, делившегося на пять городских концов и соответствующее количество пятин в Новгородской земле. Их происхождение связано с завещанием Ярослава Мудрого и разделом его владений между пятью его сыновьями.

Киев с ближайшей округой также составлял совместное владение русских князей. Выяснить приблизительные границы частей, на которые делилась Киевская земля, позволяет тот факт, что на рубеже XI–XII вв. в ее пределах начинают упоминаться княжеские стольные города. В некоторых случаях имеется возможность определить владельческую принадлежность этих частей. Так, Белгород Киевский на правом берегу реки Ирпень (ныне село Белгородка) пришелся в конце XI в. на долю смоленского князя Рюрика Ростиславича и стал резиденцией последнего. Также центрами особых княжений в этот период становятся Вышгород, в 20 км к северу от Киева (ныне одноименное село на правом берегу Днепра), Канев (ныне город в Черкасской области) и др.

Помимо этого между князьями-совладельцами на две «половины» делился и сам Киев. Выяснение их примерных границ позволяет установить время возникновения подобного деления. Определенные «зацепки» дает рассказ «Повести временных лет» об убийстве Аскольда и Дира, согласно которому, первого «несоша на гору и погребоша и на горе, еже ся ныне зоветь Угорьское, кде ныне Олъминъ дворъ; на той могиле поставилъ Олъма церковь святаго Николу; а Дирова могила за святою Ориною»[179].

Киевские дворы как своего рода топографические указатели неоднократно упоминаются Начальной летописью. Кем был Ольма, строитель Никольской церкви, неизвестно. Большинство исследователей считают его боярином, современником летописца Нестора, который был хорошо известен киевлянам в начале XII в. Полагают, что двор располагался в окольном городе Киева, в Угорском — киевском урочище на высоком правом берегу Днепра, в 2 км южнее Старокиевской горы. На этом основании некоторые отождествляют Ольму с Альмошем, полулегендарным вождем венгерских племен, проходивших в конце X в. мимо Киева. Впрочем, третьи утверждают, что никакого Ольмы не было, а в летопись вкралась описка: речь должна идти о дворе княгини Ольги, которая, по одной из версий, была здесь первоначально похоронена. В середине XII в. «под Угорским» существовал княжеский двор Изяслава Мстиславича. Местоположение Дировой могилы указывает церковь Святой Ирины. Она была заложена при Ярославе Мудром в 1037 г.[180] в честь небесной покровительницы его жены Ингигерд, в крещении Ирины. Храм находился в пределах так называемого Ярославова города, между Золотыми воротами и Софийским собором.

Историками ранее уже обращалось внимание на разницу в захоронениях Аскольда и Дира. Данный факт предпочитали интерпретировать как указание на разновременность их правления. Между тем Начальная летопись четко фиксирует одновременность жизни и гибели Аскольда и Дира, что дает нам возможность предположить, что деление Киева на «половины» восходит к IX в.

Хотя Киев с окрестностями и был поделен между князьями, он продолжал сохранять известное единство. Окончательному разделу города препятствовало то обстоятельство, что в общей нераздельной собственности совладельцев продолжал находиться целый ряд учреждений, которые позволяли выполнять отдельные общие функции (оборона, торг, сбор дани и т. п.) для всех князей более эффективно, с меньшими затратами, нежели если бы они находились в индивидуальной собственности одного из них. При этом один из князей-совладельцев (в пределах Киева) по отношению к другим выступал в качестве великого князя. Этого требовали нужды обороны города во время частых набегов кочевников.

К сожалению, к исследованию системы совместного владения князей в Киеве историки только приступают. Известно, что систему управления, господствовавшую в 1054–1073 гг., исследователи часто именуют «триумвиратом Ярославичей». Как известно, Ярослав Мудрый разделил свои владения между своими пятью сыновьями (старший сын Владимир умер при жизни отца). Позднее скончались двое младших Ярославичей: Игорь и Вячеслав. После кончины старшего внука Ярослава Мудрого Ростислава Владимировича (1066) и разгрома на Немиге старшего правнука Владимира Святого — Всеслава Брячиславича (1067) вся Русь оказалась в руках троих Ярославичей.

В этой связи встает вопрос: как трое князей управляли киевскими «половинами»? По аналогии с московскими князьями-совладельцами конца XV в. можно предположить, что совладельцы Киева могли управлять частями города по годам, чередуясь между собой. Вероятно, это вызывало определенные конфликты, и в 1073 г. младшие братья Святослав и Всеволод выступили против старшего брата Изяслава. Последний был изгнан из Киева, а Святослав стал киевским великим князем. Однако смерть Святослава, последовавшая в декабре 1076 г.,