4 года, членом ЦК латышского комсомола, он возглавлял подполье в Лиепае, и позже в Риге, проведя за время оккупации Латвийской ССР несколько десятков боевых акций и засад на тыловые колонны немцев.

В «иной» истории его жизнь оборвалась в 1944-м на виселице. Сейчас же, несмотря на все опасности и ужасы более короткой, чем «тогда» германской оккупации, Имант Янович жив.

Именно Судмалис, лично видевший многое во время работы подпольщиком в оккупации, недавно помог Калнберзиню в работе над подготовкой страшного «Отчета об итогах злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками на временно оккупированной ими в 1941–1942 гг. территории Латвийской ССР»..

Сидит вон, за столом напротив, и поблёскивает круглыми стёклами, никак не понимая, какие жуткие и невозможные для почти всех мысли бродят в голове первого секретаря ЦК компартии Советской Латвии..

Калнберзинь, успевший в московском спецхране 8-го управления ГУГБ прочесть пару обзорных книг по военной истории «того варианта времён», по сих пор содрогался, представляя сколько погибло советских людей «тогда», если от потерь в родной ему Латвии «этого хода истории» кровь стыла в жилах..

* * *

— .. Не только про хуторские проблемы мы думать должны, хотя и про них тоже. Доклад твой.. — Калнбернзинь указал на лежащие на столе листы — ..что по работе с молодёжью, борьбой с пережитками Улманисовской диктатуры и наследием германских оккупантов, что мы заслушивали, верен в главных чертах. Но.. тебе, Имант Янович, как проверенному тюрьмой, войной и подпольем товарищу, должно быть ясно — общее будущее нашей советской страны будет строить молодёжь. И если мы её упустим.. во всём, даже там, где и подумать сейчас не можем, лет через 20, она, когда сама займёт высокие места, может сама начать гнить. Изнутри. Ты не вскидывайся.. вижу, непонятно тебе.. я не про то, что многие товарищи честные сами.. под оговоры попали. С этими делами, надеюсь, разобрались, хотя многих зря сгубили. Но товарищ Берия в своём ведомстве вовремя порядок перед войной навёл. Но я не про это.. а про молодых. Вот чем новые поколения, по твоему, будут заниматься лет через десять или тридцать?

Заинтригованный Судмалис посмотрел на первого секретаря.

Многие старые товарищи в ЦК республиканской компартии заметили, что из Москвы свежеиспечённый член Политбюро вернулся явно не только с результатами крутого карьерного продвижения.

И отчётливо многие, вот прямо тот же Судмалис, сидящий напротив, понимали, что перед Яном Эдуардовичем осветили какие-то новые перспективы будущих лет страны и партии..

Глава комсомола Латвии аккуратно пробует прозондировать, к чему клонит главный коммунист Латвии:

— Трудно сказать сразу, товарищ Калнберзинь. Обстановка в мире какая будет.. как эта и следующие пятилетки пройдут. Не будут ли конфликты ещё в мире какие.

— В целом, ты верно понимаешь, товарищ. Ты у нас войной человек проверенный, надежный. Но мирное время.. понимаешь, потребует иного. Ты вот, надеюсь, помнишь.. как в печати открытой.. так и с разъяснениями, в тех циркулярах цэковских, что по партийной и комсомольской линии прошли, на что Москва внимание обращает?

— Я понял, что.. большого конфликта.. войны новой с капиталистами руководство не ожидает в ближайшие годы.

— Да. С атомными бомбами на нас никто не нападёт. Установка есть из Цэ-Ка.. что то заявление в ООН, что от трёх стран было оглашено, не просто политический манифест, понимаешь? Союзники мы с ними против Гитлера были.. вот слово мне новое в Москве правильное подсказали — «ситуативные», но курс будет на мирное сотрудничество. Мы к ним не лезем с мировой революцией, вся поддержка коммунистических движений — исключительно по официальной линии, парламентские выборы и прочее, они тоже — большевиков и всех советских исчадиями ада не рисуют больше, антисоветчиков разных официально не привечают. Принято решение торговать больше с капиталистическим странами. Даже контакты кое-какие разрешаются. Возможностей чтобы у СССР было больше.

— Я понял, товарищ член Политбюро.. — как-то по официальному подобрался главный комсомолец Латвии.

— А я думаю, что — нет, торопишься ты, товарищ Судмалис. Главное то я ещё не сказал.. в целом, ставка будет на мирное сосуществование и поднятие жизненного уровня советских трудящихся.. и вот тут мы подходим к главному. Будем мирно жить, будем сотрудничать и торговать с западом, даже ездить кое-кто туда будет. Уровень жизни поднимать продолжим и вот тут и опасность будет. Если наше население не будет иметь возможностей купить себе всё пожелает, как у западных рядовых буржуа, то с каждым годом всё больше на них заглядываться будут. Особенно молодое поколение! Годы прошлые.. режим царский, лишения в годы в борьбы с контрреволюцией, война с германцем, всё это будет забываться. Будут жить лучше, и забудут всё. Будут считать всё самим собой разумеющимся! Понял, к чему я? Или нет? Вижу, что — нет. Я не к тому веду речь, что бдить, хотя и это тоже. А к тому, чтобы знать, чем молодёжь дышит, что смотрит, что читает, что меж собой, а не на комсомольских собраниях говорит, понял? Товарищи чекисты, всё равно по своей линии, под своим углом смотрят, а ты как товарищ и наставник для молодёжи, всё видеть должен как будто взглядом тех, за кого отвечаешь.

* * *

Говорили они с Судмалисом долго. Кажется, всё же дошло. Наступившие мирные времена — они действительно мирные, крови и страданий не будет, как на войне, но проблемы будут иные и многие к ним будут совсем не готовы.

— ..Ты пойми, вот многие думают, что сейчас германца победили, разрушенное восстановили многое, скоро всё будет, заживём.. заживём, конечно лучше, уже давно все чувствуют. И что будут люди желать лет через десять? Я тебе скажу — местами в советских буржуа будут превращаться, сколько ты им про революционную сознательность и борьбу за советское государство не рассказывай!

Судмалиса слова, сказанные Калнберзинем, очевидно, задели до глубины души и он, поняв, что с ним хотят «поговорить по душам» о том, что беспокоит первого, переживающего какие-то новые, радикальные установки и «указания на будущее» из Москвы, попытался «узнать больше», предоставив в лице себя первому секретарю действительно вдумчивого слушателя, который радел по настоящему за молодёжь советской Латвии.

— Смотри сам, старшее поколение, как я, помнящее революцию, сейчас у власти и в силе, а вот ты — нет. Ты же у нас шестнадцатого года? А уже вожак комсомола Латвии. Вот я и помню и революцию, подполье уже оба. Я — обе войны с германцами, ты только вторую. А те, кто рождаются сейчас? Мы для