— Конечно, прав — быстро ответил Калнберзинь, подумавший про себя о той лёгкости, которую давало в ответах знание опыта и тенденций будущего. — Вспомни, как кино быстро в массах популярным стало, радиоприёмники многие покупали, а некоторые сами делали, радиодетали купив, а вычислители — из них же, по сути. Просто пока дорогое и штучное всё. Пойдёт массово, будет дешевле. Сейчас, Имант Янович, смотри — магнитофоны и телевизоры народ, кто с зарплатами хорошими, покупать начал! И американские и наши.. так и с вычислителями этими, ты вот шахматы видел? А дело здесь намного серьёзнее, чем партию вечерком с машиной сыграть сможешь и чем ты можешь предполагать и связано это с тем, про что я тебе говорил ранее!

Глядя на лицо Судмалиса, не совсем понимающего связь возможного изменения генеральной линии и «шахматы на штучных вычислителях», главный коммунист Латвии рассмеялся:

— Вся молодёжь этим через лет 10, ну 15, ну 20 будет увлекаться! Вот я к чему! И ты, как первый секретарь комсомола республики должен это понимать! Да что там молодежь! С начала школы дети.. «залипать», как товарищ Рожков прогнозирует, будут. Когда такие устройства будут как пара-тройка нынешних радиоприёмников стоить, представляешь, сколько их на руках у населения, на производстве, в учреждениях всяких будет? И игрушечки в шахматы на экранчике, которыми ученые между собой развлекаются, конечно, пока удовольствие немногим избранным доступное, но товарищ Рожков говорит, что всё это не просто так. Что лет через 10-15 такие вычислители будут как пара телевизоров стоить. Вот смотри, товарищ Судмалис, премировали тебя магнитофоном после войны вместе с орденом за работу в подполье? Телевизор ты этим летом уже сам купил, знаю. И вместе с таким простым вычислителем, ну размером с маленький чемоданчик во многих семьях появляться будет, представляешь? Что там делать будут — в основном играть конечно по началу! Но товарищи ученые считают, что это — новый вид искусства будет. С годами ещё важнее, чем кино! Так что надо понимать, в какие игры будут играть растущие детки, которые за таким вычислителями дома будут сидеть. Что они будут на магнитных лентах передавать друг другу? Сейчас тебе кажется — что не до этого, хуторские заботы, политработа. А ты смотри на прошлое ещё раз — как радиоприемники те быстро, напомню тебе, распространились и в массы пошли, а? Соображаешь? В Молотове, ещё в Казани и под Москвой производства уже есть и новые строят, где радиоприёмники, радиолы, магнитофоны, телевизоры миллионами скоро делать будут и вычислители — уже не сотнями, а десятками тысяч! Нар-ко-мат.. — по слогам выговорил Ян Эдуардович — э-лек-трон-ной промышленности не зря создали! Не только при твоей, но, и при моей, надеюсь, ещё жизни всё это будет. Не упустить мы тут молодежь должны. в Москве уже об этом думают, новый мир будет, совсем иной. И мы должны быть к нему готовы..

* * *

(..из неизданных мемуаров Рожкова Н.Е., хранящихся в его семейном архиве..)

..Эти ребята из ВЦ АН Латвийской ССР утёрли нос кое в чём даже мне, имевшему личный практический опыт игростроя будущего. Когда готовился серийный выпуск М-7, являвшейся, фактически гибридом ZX и MSX-1 и на полноценных микросхемах, я, занятый множеством дел, едва успевал лично начинать окучивать платежеспособный рынок США с функционированием там софтверной компании «Starsoft», имевшей в качестве лого силуэт Марго. «Starsoft», занималась разработкой и продвижением банковского софта, компилятора и IDE Паскаля, и некоего прототипа Mathcad-а, и я как-то упустил момент, что эти ребята, вдохновлённые опытами первых игр для М-4, скооперировавшись, независимо от меня и с двоими из нашего НИИВТ — Голдобиным и Носковым, создали первый в СССР и в мире гейммейкерский кооператив, написавший первые игры для М-7 и предложивший их МЗЭТ и НИИВТ для распространения!

То, о чём я мечтал с первых дней «тут» в августе 1940-го — создать свой первый в мире геймдевелоперский бизнес, пришлось организовывать путём «покупки талантов» и преобразования их кооператива в дочерний филиал «Starsoft», занятый разработкой игрового софта.

Глава 11 — Игры, Женщины, Кино.

(..из неизданных мемуаров Рожкова Н.Е., хранящихся в его семейном архиве..)

Ноябрь 1948. СССР. Москва. Павильоны и мастерская комбинированных съёмок киностудии «Мосфильм».

Успех 4-го эпизода великой саги, воссозданной «тут» за 30 лет до даты в ином ходе времени, пусть и другими, хотя и не менее великими людьми, был фантастический.

Но оттого и всеобщие ожидания как к предполагавшемуся продолжению, так и к предполагаемой предыстории, о которой также судачила и строила гипотезы публика слева и справа от Атлантики, были большими. Да и боссы Парамаунт Пикчерз неоднократно намекали советскому культурному атташе (через которого всё шло), что успех требует закрепления и «время — деньги». Благодаря некой вовлечённости (через главных создателей фильма, которым был нужен «консультант и зритель из будущего») до меня доносилась часть отголосков происходящего, которая вызывала у меня приступы желчных и язвительных комментариев в узком кругу — о том, что быстро шевелятся в СССР только потому, что дело на контроле в Кремле и даже возможный новый кассовый успех не так мотивирует, как первый фактор, хехе.

Даже уход в зените славы в Силу признанного мэтра и классика фантастической литературы — «аэлитчика», «гаринца» и ныне «звёздновойновца» Толстого — того, кого высшей в СССР властью заранее «назначили сценаристом» вышедшей в блеске «невиданного ранее сплава подхода к съёмкам, масштабности, антуража, пафоса и сказочности» увидевшей свет части, не смог затормозить то, что выглядело неизбежным!

Посему 5-й и 6-й эпизоды начали снимали почти что одновременно, варьируя съёмку сцен часто в том порядке, который был удобен главной паре тех, кто стремился повторить удачу с 4-м эпизодом.

Для Клушанцева и Эйзенштейна, кмк, съёмки продолжения были неким новым вызовом, который они стремились достойно принять и снять что-то, что превзошло бы «Новую надежду». Возможно, дело было в подсознании и понимании, что то, что «принадлежит» им как авторам — лишь воля Сталина. Оттого и задачу они стремились выполнить с большим блеском и выкладывались по полной, чтобы вышло не хуже, чем в скрытом от практически всех оригинале из неведомого иного хода времён.

Та самая незримая воля самого главного почитателя (он же самый строгий цензор творчества) «сподвигнула» и меня в добровольно-принудительном порядке «принять эстафету от безвременно покинувшего нас» Толстого.

Мой наработанный ранее для совсем иной цели бэкграунд с публикациями и иллюстрациями про будущее