потрогал шарф, которым была обмотана его шея. В кабинете было холодно – поздняя осень. Из-за несчастья дом не топили.

- Его связала для меня Лейла Давидовна, собственными руками. Потому что в прошлом месяце я простудился и никак не мог справиться с кашлем. Вот какая это женщина, а вы – «кобра». Стыдитесь!

Батоно Эраст потупил голову.

- Сожалею, что рассердил вас. Беру свои слова обратно и прошу за них извинения.

- Ну то-то же… - проворчал Иванэ. – Вы, сыщики, из-за своего ремесла видите в людях только плохое. Хорошее вас не интересует.

- Кто убил господина Гуриани – вот что меня сейчас интересует. Не сомневаюсь, что вы знаете людей, живущих в доме, лучше, чем я. Скажите – не по логике, а по вашему ощущению – кто из них совершил убийство? Ведь вы как умный человек понимаете, что князя убил кто-то свой, д-домашний. Кого вы подозреваете?

- Никого. – Иванэ смотрел на Фандорина ясными, глазами. - Я вообще об этом не думаю.

- Почему?!

- Потому что умный человек знает, о чем можно думать и о чем нельзя. Я запретил себе задаваться этим вопросом. И не задаюсь им.

Больше батоно Эраст управляющего ни о чем не спрашивал.

- Б-благодарю. Вы мне очень помогли.

И мы вышли.

Я думал, что Иван Степанович очень хороший человек. Сейчас мы с вами немножко выпьем за то, чтобы все наши друзья были очень хорошими людьми, а все очень хорошие люди были нашими друзьями, и я расскажу, что было дальше.

Не до дна!

Иванэ меня растрогал.

- Батоно Эраст,  - говорю, - я назвал Ивана Степановича умным, а он больше, чем умный. Он мудрый. Эх, как бы мне научиться не думать о том, о чем нельзя думать?

- Ум и мудрость – совсем разные вещи, - ответил мне Фандорин. - Умному человеку труднее достичь мудрости, чем неумному. Мешает изворотливость мысли. Мудрость всегда п-проста. Да бог с нею, с мудростью. Был бы я мудрец, ни одного преступления не раскрыл бы. Говорил бы себе: «Суета сует, всё суета. Что пользы человеку от трудов его? Что было, то и будет делаться. Творящий зло от зла и погибнет, надо лишь предоставить его собственной к-карме».  Кому нужен такой сыщик?

Я спросил:

- Вы говорите, что Иванэ вам помог. В чем помог? Он же сказал, что даже не думал про то, кто убийца!

- Зачем ему про это думать, если он и так знает. Но теперь и я это з-знаю.

Я замер на месте.

- Откуда?!

- Одно звено цепочки – не то, чем оно казалось.

- Какое?! – закричал я. - Кто убийца?

- Идемте, - говорит. - Сейчас узнаете.

Он повел меня через Синюю половину дома в оранжерею, а оттуда на Розовую половину.

Мы снова оказались у княгини Лейлы.

Она встретила нас нелюбезно.

- Господи, что еще вам от меня нужно? Лучше бы мы обратились в полицию! Тоже еще звезда сыска, элементарного преступления раскрыть не можете! Тут ведь распутывать нечего! Убийцу и искать не нужно, это мой гнусный пасынок!

- Я как раз пришел сообщить вам, сударыня, что убийца найден. И это не ваш пасынок, - сказал ей батоно Эраст.

- А кто же?

- Ваш управляющий. Он сам п-признался. Велите послать за полицией.

Я разинул рот, а княгиня стала белая, как снег на горе Гомистма.

- Не может быть! Какая ему выгода убивать моего супруга? Уверяю вас, вы ошибаетесь! Иван… Степанович не способен на убийство. Не такой это человек!

- И тем не менее он признался, - пожал плечами Фандорин. - Я спросил про причину – отказался отвечать. Говорит: «Довольно с вас моего признания. Зовите полицию, я от своих слов не откажусь». Полагаю, управляющий растратил хозяйские деньги и боялся, что князь его разоблачит. Самое обычное дело.

Княгиня вскочила. Щеки бледные, глаза горят.

- Вы низкий человек, вам неведомо слово «благородство»! Иван Степанович не убивал моего мужа. Я это доподлинно знаю!

- Откуда?

Она зажмурилась – и как в омут головой:

- Мужа убила я. Иван Степанович взял на себя вину, чтобы спасти меня. Он знает правду. Я требую очной ставки! Я докажу, что это я убила!

Я не поверил своим ушам, а батоно Эраст и не подумал удивляться.

- Очная ставка не понадобится. Я знаю, что мужа убили вы. И не сомневался, что вы сознаетесь. Дальше поступайте, как знаете. Хотите бежать – бегите. Арестовывать вас я не буду, я не п-полиция. Пойдемте, господин Ладо. Больше нам здесь делать нечего.

Княгиня упала в кресло, закрыла лицо руками. Фандорин слегка ей поклонился и вышел.

Я догнал его в коридоре.

- Как вы узнали?! Почему вы были уверены, что она сама признается?!

- Вы шарф видели? Ничего странного в нем не з-заметили?

- Так себе шарф, - говорю. - Связан вкось и вкривь.

- В том-то и дело. Так вяжут, когда совсем не умеют. В каком случае гордая, надменная женщина вроде Лейлы Гуриани возьмется за рукоделие, которым совершенно не владеет? Из-за чего? Верней из-за кого?

- Из-за кого?

- Из-за человека, которого любит. Наше ошибочное звено было в том, что мы изначально считали это убийство преступлением, совершенным из-за денег. А деньги здесь ни при чем. Княгине было все равно, кому достанется наследство. С милым рай и в шалаше. Она любит Ивана Степановича и хотела освободиться от ненавистного мужа. Знала, что ее заподозрят в п-последнюю очередь, на то и был расчет. Уверен, что Ивана Степановича в свои планы она не посвятила. Вы его знаете – это не человек, а божья коровка. Потому-то наша тигрица в него, вероятно, и влюбилась. Противоположности притягиваются. Завещание ни при чем. Никакая лягушка в пруд не прыгала. Всем это только п-показалось.

В ту минуту у меня родился тост. Про мудреца и про кошку. Наливайте вино.

Жил на свете мудрец, который знал все человечьи языки и даже некоторые звериные. Он жил вдвоем с кошкой. И однажды сказал себе: «Вот я с кошкой живу, а что она думает, не знаю. Надо мне кошачий язык выучить». И выучил.

У кого есть кошка, знают, что кошки по полдня спят. И вот просыпается кошка однажды, а мудрец ей