оппортунистическом виде, говорить смешно. Да мы и не питали иллюзий насчет его, наше Движение давно заявило, что признанием Большого террора за факт, левое движение в России себя давно обнулило.

Осталось от него только продажная шваль, которая даже не стесняется своей продажности. Как журналист Шевченко, который от журналиста Невзорова отличается только адресом кассы, в которую он ходит за зарплатой.

И как вишенка на этом торте из фекалий — на ресурсах партии «За новый социализм» активно выступает в поддержку Платошкина фальсификатор дневников Берии, писатель-историк Сергей Кремлев, в девичестве Брезкун. Тоже левый. Трио «бандуристов»-историков в поддержку Платошкина: Колпакиди, Спицын, Кремлев.

Впрочем, я эту статью совсем не из-за Платошкина затеял. Недавно в редколлегии нашего Движения разгорелась полемика по поводу одной статьи, которую написал наш товарищ. К публикации статья одобрена не была, потому что идеи в ней высказывались несовместимые с нашей позицией. В частности, этот товарищ предлагал нам включиться в борьбу против попрания прав и свобод граждан нынешним режимом Путина. Имелись ввиду свобода слова и собраний. А цель этой борьбы — установление в РФ режима буржуазной демократической республики. Настоящей, а не такой, как сегодня.

Товарищу пробовали объяснить, что свободы слова и собраний лично для нас, для нашего Движения, сегодня — залейся ею. Режим Путина весьма и весьма благоприятен для строительства настоящей коммунистической партии. До того момента, разумеется, когда настанет время реальной борьбы за власть. Но там будет и реальность другой и возможности партии другие, и задачи другими будут.

Товарища, кажется, убедить не удалось. Напоследок он обвинил нас в том, что мы уходим от реальной политической борьбы. Я после этого обвинения участвовать в полемике прекратил, чтобы не сорваться.

Знаешь, дорогой товарищ, я, конечно, диванный борец, как ты выразился. Сижу на диване и пишу книжки да статьи. Какая ж это борьба?! Вот если бы на площади дубинкой резиновой по почкам и 10 суток на шконке — о! тут настоящая борьба!

А так я только первую книгу издал на свои деньги, точнее — кредит взял. А книга — политическая. Или про любовь? А от гонорара за последнюю отказался, потому что опасался, что это проект сделает более дорогим, издатель может не собрать с подписчиков нужную сумму. А на книгу ушло полтора года… борьбы на диване. По 10–12 часов ежедневного труда. Это разве политическая борьба, правда?!

То, что уже после второй моей книги мне академиками предлагалось дальше не развивать того, что я в ней начал, в обмен на благосклонность, поддержку и пиар (за всем этим — деньги), но я к данному предложению отнесся легкомысленно — это же не борьба!

«Миф о большом терроре» — это тоже не борьба. На диване же писал! Сейчас я пишу эту партийную статью, взяв выходной, отказавшись от заработка, от денег, которые мне нужны — это не борьба. Все плевки и клевету, которые я получаю за свою писательскую деятельность (а она строго партийная, если сам этого заметить не смог) — это не борьба…

Твои товарищи по Движению, которые отрывая время от работы и семей, тащат на себе все организационные вопросы и агитационную работу — это не борьба. Досуг так они проводят…

К слову, спасибо читателям за материальную поддержку. Надеюсь, вы заметили, что ваша поддержка используется по назначению.

Но разберемся до конца с Платошкиным, с тем, как на его примере, путинизм душит свободу слова, репрессирует борцов за народное счастье…

* * *

Уголовное дело в отношении Платошкина, ситуация вокруг него, удивительным образом похожи на то, что было с известным Юрием Игнатьевичем Мухиным. Тот тоже пострадал от «режима». В кавычках режим потому, что там источником страданий совсем другое.

Юрий Игнатьевич и его клака грыжи себе нажили, надрываясь в крике, что репрессия была из-за попытки провести референдум. А потом сам главный фигурант дела признался, что референдум они все-равно не смогли бы провести — сторонников слишком мало у них было. Дело же было так, когда-то Мухин поцапался с еврейской организацией, те накатали на него донос, что его организация экстремистская. Судом она и была признана экстремистской. Мухин решил гениально обойти запрет деятельности своей организации — он сменил ее название, но суть деятельности осталась прежней. Последовал новый донос.

Можно, конечно, думать, что следствие дело тянуло за уши. Пусть даже так. Но если фигурант в каждое свое выступление вставляет «пуйло», «перзидент», то у прокурора и судьи, которых назначает «пуйло», есть опасения, что при переназначении кто-нибудь перзиденту подскажет: «Это тот господин, который отказался возбуждать УД в отношении Мухина, который вас всякими словами обзывает».

Да возмущайтесь таким правоохранением сколько вам угодно! На здоровье! Прокуроры и судьи должны быть беспристрастными?! Йа-Йа! Яволь! А жены верными и тещи каждый день зятю блины должны печь! Как женам и тещам положено. Только не надо забывать хоть иногда возвращаться в реальную жизнь из страны своих идиотских иллюзий.

К слову, эту парочку, Платошкина и Мухина, при Сталине, именем которого они оба прикрываются, по справедливому приговору суда за распространяемые ими взгляды просто пристрелили бы, как собак. Им даже ГУЛАГ не светил бы, только расстрельная стенка.

И когда следствие шло, и когда дело в суд было передано, Мухин, его адвокат упрямо выпрашивали себе обвинительный приговор, всяческими словами понося следователя, прокурора, судью. Поведение Мухина было реально похоже на поведение самоубийцы. Только «небольшой» нюанс присутствовал. Сам Юрий Игнатьевич страдал от режима на домашнем аресте, а его подельники — в камере, потом приговор — главарю условный, подельникам реальные сроки.

Платошкин хотя бы в одиночестве страдает, и то — плюс, в остальном — копия поведения Мухина. Начиная с того, что он всем объявляет о своих страданиях из-за того, что Путин испугался его попадания в Думу. Этакий страшный для Путина попаданец. Хотя, история с самого начала разворачивалась банальнейшая, поцапался с единороссом Федоровым, тот накатал на него донос, благо, страдалец сам своим языком поводов для доноса дал достаточно. Дальше всё по-мухински. Кговавый режим определил его страдать под домашний арест, адвокаты начали всячески затягивать следствие, забрасывая следователя ходатайствами, следователя полоскали почем зря всякими словами, потом такая же история с судом.

Есть только небольшие особенности. Платошкин еще без прогулок на домашнем аресте мучительно мучался, до прединфарктного состояния. А в зале суда даже адвокат падал в обморок и самого подсудимого увозили на «Скорой помощи».

Енто у нас такие пламенные борцы с режимом. Только со здоровьицем и нервами у них проблемки. Судя по