Тогда я еще не понимала этого, но мне нравились поцелуи Максима с легким привкусом мятной свежести и цитрусовой “перчинки” на губах; аромат горького океана на его коже, которым я медленно пропитывалась; бережные объятия, словно я бесценное хрупкое произведение искусства, и вместе с тем ощущение под пальцами его крепкого тела, как нерушимой скалы, что защитит меня от любых бурь и гроз.

Но всё это обманчивые иллюзии, им нельзя верить. Тысячелетиями волны разбиваются о скалы, превращаясь в пену. Я не хотела стать морской пеной. Только когда тебя затягивает на дно, трудно самостоятельно всплыть на поверхность. На помощь пришел Сашка, который поднял шум, отрезвляя:

– Прекращайте уже! Она же моя сестра, не могу это видеть. Господи, как мне теперь это забыть? – продолжал ворчать, строя из себя задетого в лучших чувствах.

Орлов наконец оставил в покое мои губы, теперь лишь опаляя их своим дыханием, но рук так и не размокнул, продолжая удерживать меня в объятиях. Мне казалось, все видят какую реакцию на меня произвел поцелуй, в том числе и сам Максим, и я сгорала от стыда. Мне же не хватало храбрости ни то, чтобы высвободиться, а даже поднять взгляд и посмотреть ему в лицо. Как одурманенная, я следила за каждым движением его губ пока он говорил:

– А ты еще кто такой?

По грозным ноткам в голосе явственно ощутила, что он недоволен визиту незваного гостя. И это помогло мне вспомнить о том, зачем я вернулась в этот жуткий дом.

Как можно естественней я избавилась от навязчивых объятий и представила Сашку.

– Этой мой брат, – невинно посмотрела, встречаясь глазами с Максимом, который чуть прищурился, явно не веря. – Я рассказывала тебе про него, – бессовестно выставляла его невнимательным и забывчивым супругом, – разве ты не помнишь?

– Конечно, помню, милая, – и демонстративно притянул меня к себе, обнимая за талию. Он будто проверял, как отреагирует на это Сашка. Лицо того осталось безмятежным, он даже радушно улыбнулся.

– Александр, – представился, протягивая ему руку.

– Максим, – пожал в ответ.

Ненадолго они так и задержались, будто меряясь силами, как морально, так и физически. Я засомневалась, что приезд Сашки был правильным решением, и не стравливаю ли двух мужчин, поэтому решила немного разрядить обстановку и на время разделить их.

– Милый, отнеси мои вещи наверх, – скрепя зубами, погладила Максима по груди, изображая из себя дурочку, которая не способна справится со своим чемоданом, – а я помогу брату с его комнатой.

– Да брось, дочка, – не кстати встрял Виктор Васильевич, – отдохни, мы сами позаботимся о нем. – Под “мы” он, конечно, подразумевал свою жену, поэтому закричал на весь дом: – Людочка! Встречай гостя!

Не хотела оставлять Сашку одного на растерзание Орловым, но Максим уже взял мой чемодан и всем своим видом подгонял меня к лестнице. Я бросила на него сердитый взгляд и чуть ли не побежала по ступенькам, торопясь в спальню – проверить Морковку. Пушистого толстячка я обнаружила мирно растянувшимся в своей клетке. Похоже, он тут без меня вполне счастлив. Но на всякий случай я взяла его на руки, убеждаясь, что он цел и невредим.

– Что за хмыря ты с собой притащила? – тут же обрушился на меня Максим, стоило только двери захлопнуться за ним.

– Никакой он не хмырь, – отправила кролика в его домик, чтобы ненароком не причинить ему вред, – его зовут Александр. Постарайся запомнить, он здесь на все праздники.

– Какого хрена он тут забыл? – давил, намереваясь устроить допрос с пристрастием. Но тут бабка надвое сказала, кто перед кем должен отчитываться.

– Ты разве не слышал, что он мой брат? – иронично напомнила, намеренно дразня. Пусть понервничает и побесится – ему полезно. Вернее, там мне приятней. Он заслужил много больше.

– Не держи меня за идиота, – отказывался верить в байку, и только больше злился, что я продолжала настаивать на ней. – Наняла телохранителя? – усмехнулся, предположив нелепую версию.

– Возможно, я тебя разочарую, но люди способны на бескорыстные поступки, – открывала ему прописные истины, раз дожив до четвертого десятка он их не знал.

– Значит, это личное, – заключил, гадая над мотивами Сашки. – Сразу предупреждаю, – резко переменил тон, становясь грозным боссом, – и не думай выставлять меня рогоносцем.

Абсурдное предположение оскорбило меня как женщину, но я не стала показывать этого, давая ему возможность манипулировать мной.

– Я тебе не жена, чтобы хранить верность, – намерена подкрепляла его сомнения в моей порядочности. И, похоже, он действительно верил в мою распущенность, поскольку подлетел ко мне и схватил за запястье.

– Для всех ты моя жена, – рванул на себе, заставляя врезаться в его грудь как в бетонную стену, – так что будь любезна, придерживайся образа верной супруги.

Предъявлять на меня права, как пещерный человек, это уже слишком. Если он своим умом не способен понять, что он мне никто и не может повелевать как царь, я объяснила это на понятном ему языке: замахнулась и впервые в жизни ударила мужчину по лицу.

В ушах загудел звон пощечины, а ладонь обожгло огнем. В замешательстве Максим разжал пальцы, и я высвободила начинающее сводить от боли запястье.

Отмщение наполнило внутренним ликованием, тогда как вид побагровевшего от ярости мужчины внушал панический страх. Тем не мене я гордилась тем, что постояла за себя. А дальше хоть трава не расти!

– Не смей меня больше хватать, угрожать и запугивать, – воспользовалась его растерянностью, и решила разом высказать все накопившиеся претензии. – Забыл, о чем мы договаривались? Я твоя лишь на бумаге.

На лице Максима отразился целый спектр эмоций: удивление, возмущение, злость. Какого бы мнения он не был обо мне, такого выпада явно не ожидал. Привык, что я раболепно сношу все унижения, а теперь, наверное, злится, что вырываюсь из-под контроля.

– Ты верно отметила, – потирал ладонью покрасневшую щеку, – ты моя, – словно я расписалась не в акте о заключении брака, а в договоре о продаже души.

– Формально, – в очередной раз напомнила. И даже это не позволяло ему обращаться со мной, как с прислугой. Я свободный человек и не обязана исполнять любую его прихоть, будь он даже подлинным горячо любимым мужем.

– Нет, милая женушка, – злорадно улыбнулся. – Думаешь, целуя женщину, я не способен понять, нравится ей это или нет?

– Мне не нравится, – больше убеждала себя, чем его. – Более того, мне противны твои мерзкие поцелуи, – слегка перегнула палку, и вообще откровенно лгал. Не гнушалась никакими способами отбить охоту прикасаться ко мне.

– Сильно сомневаюсь, – двинулся вперед, и его хищный взгляд заставил меня инстинктивно сорваться с места.

– Мне все равно, веришь ты или нет, – попыталась обойти его, прорываясь к выходу, – главное, чтобы держался от меня подальше.