Трауш вспомнил матушку, нежную, но хваткую, начитанную красавицу, которая сводила с ума всех мужчин страны. Ей слагали песни и поэмы, ради нее бились на дуэлях. Она виртуозно играла на фортепиано, и после смерти леди Мариссы Трауш не подпускал к инструменту никого, дабы не опошлить память о матери чьей-то несуразной игрой.

Смерть отца на поле битвы встретили с должным почтением, но по леди Вир-дэ горевали. Матушка заменила супруга в государственных делах и управляла страной без малого десять лет, за которые объединила враждующие земли и наладила множество торговых связей. Она была достойна именоваться леди Теней, равной своему мужу. Когда она погибла, отравленная ядом, рыдала вся страна.

Трауш похоронил мать и поклялся найти ее убийцу, но до сих пор не преуспел в этом ни на йоту. Им были казнены десятки предателей, обезглавлены любые несогласные с правлением. Но ни разу он не почувствовал удовлетворения, червячок сомнения глубоко сидел внутри лорда, не давая ему отпустить прошлое.

Ни одна женщина не превзойдет леди Мариссу, так какая разница: рабыня или аристократка?

… Зажглись первые звезды, когда Трауш подошел к очагу выброса силы. Он и сам чувствовал магию: темную, как грозовые тучи, она липким комом засела в горле. Какой колдун посмел вторгнуться сюда, в священное для теней место?!

Храм возвышался над озером, круглым что монета. Оттого оно и называлось Круглым. Днем в чистейшей воде отражались очертания: вытянутые остроконечные башенки, витражные стекла, резкие переходы — в ночи вода была черна, и озеро казалось бездонным.

Так кто же посмел осквернить храм теневых богов?

Туманы поплыли по земле, и Трауш закрыл глаза, становясь ими, осязая вместо них. Природа вспоминала пережитое, и лорд почувствовал страх какого-то животного, юркнувшего в кусты, когда открылся сумеречный туннель. Узнал, как взметнулись ввысь птицы, когда некто появился у храма. Как в озере отразился силуэт и распугал рыбешек.

Но остальное словно размыло водой — чернокнижник умел заметать следы. Трауш тронул врата величественного храма. Те заскрипели, распахиваясь перед лордом. Разом зажглись свечи, словно в приветствии.

Он, внимая эху собственных шагов, прошел к алтарю. Тем не пользовались десятки лет, с тех пор, когда жрецы осознали: для управления силой не нужны кровавые жертвы. Но пятна, навеки въевшиеся в камень, напоминали о свершенных обрядах. Потемневшие, давно не различимые, разве что…

Недавно здесь было совершено жертвоприношение! Некто сумел замыть запах, но не убрал все следы, и тонкая нить кровавых капель различалась даже в тусклом свете свечей. А может, маг специально не смыл кровь; он играл с лордом Теней как с мальчишкой?

От злости свело зубы. Кто посмел воспользоваться силой храма?! И для чего человеческому колдуну, не относящемуся к теням, приходить сюда?!

Всю ночь Трауш размышлял над жертвоприношением и тем, связано ли оно с безумием хинэ, но так и не набрел на нужную мысль.

А следующим утром пришла короткая весточка от лекаря:

«Ваша невеста проснулась в полном здравии».

Что ж, им давно пора познакомиться.

* * *

Он приметил ее на подъезде к поместью. Хрупкая фигурка восседала на подоконнике и пялилась в окно, поджав колени к груди. Как игрушечная, с распущенными волосами, одетая во что-то странное, издали напоминающее простыню. А может, это и есть простыня — он же не сподобился купить ей одежду.

Слуги едва ли не полным составом столпились у входа, осторожно поприветствовали лорда, когда тот спешился.

— Рад видеть вас всех в добром здравии, — ответил Трауш и, стянув жилет, быстрым шагом направился наверх. Лопатками он чувствовал взгляды: испуганные, непонимающие, даже взбешенные. До сегодняшнего дня прислуга не до конца верила, что найденыш проснется — но она уела их всех.

Стучать или нет?.. А впрочем, что он мнется, как мальчик, в собственном доме!

Он надавил на ручку и под тоненький скрип двери встретился с теми синими глазами, которые, наверное, и заставили его принять самое сумасбродное решение в жизни. Девушка вскочила, вытянувшись в струнку (и точно, завернута в простыню, а подпоясана подхватом для штор), и сказала тихо, почти прошелестела:

— Вы — мой муж.

Не спросила, а констатировала факт. Трауш глянул на черную руну, оплетающую его ладонь, и улыбнулся так широко, как только мог — рот чуть не треснул.

— Почти, пока я твой жених, а по совместительству — лорд Пограничья.

— Мажордом уже сообщил мне. — Она вежливо кивнула. — Впрочем, он был немногословен и практически ничего не рассказал о причинах. Как я оказалась… здесь?

Найденыш обвела долгим взглядом залитую светом комнату.

— Что ты помнишь последним?

Она невесело хмыкнула, но смолчала.

— Значит, понимаешь, что умирала?

Кивок такой простой и незатейливый. Да, понимала.

— Но я позволил тебе жить, правда, для этого пришлось провести обряд обручения. Так уж вышло, Сиена, смирись.

— Сиена? — Внезапно в глазах девушки появилось узнавание. — Вы тот, кто… монета…

Трауш пропустил бессвязный лепет мимо ушей. Да-да, он тот самый, кто дал ей золотой. Вот такой он благородный лорд и вообще замечательный мужчина.

— Угу. Давай-ка обговорим условия совместного проживания. Дом я тебе покажу и объясню, чем и как пользоваться, а что лучше не трогать.

— Я, может, и рабыня, но не тупая, — отрезала девушка, скрестив руки на груди.

Ха, кусачая! Поблагодарила бы для начала, а уже потом лезла в бой.

— Не важно, кто ты, главное — соблюдай мои правила. Ты будешь жить здесь и все свободное время обучаться истории моего государства, моего рода, да и хорошим манерам тоже не помешало бы. По дому гуляй, но не вздумай касаться фортепиано. Ни-ког-да, — процедил Трауш. — Ах да, если тебе что-то не по нраву, единственный выход разорвать нашу связь — убить тебя.

— Или тебя, — чуть слышно пробормотала она, но Трауш никак не отреагировал, давая найденышу последний шанс стать послушной девочкой.

— Не вздумай никогда мне перечить, заруби себе на носу, я не терплю пререканий. Далее. Не надейся, что между нами возникла некая особая связь, ты — официальная жена, но не более того. Потому прошу сцен ревности мне не закатывать и преданности не требовать.

Этот укол она приняла с достоинством, просто кивнув. Ну да, а с какой радости ей задумываться о преданности того, кого она видит-то второй раз в жизни.

— Но это не значит, что ты не должна выполнять свои супружеские обязанности. — Трауш сделал шажок к ней, исключительно ради насмешки. Девчонка выдержала удар, тоже подалась вперед.

— Хочешь — бери. Немытую, голодную, едва оклемавшуюся. Я не против.

И она сбросила с себя простыню, оставаясь совершенно голой. Малоаппетитная добыча, если честно: кроме глаз, в ней не было ничегошеньки стоящего. Да любая дворняжка из рода теней утерла бы нос этой человеческой девице, худосочной и бледной.