чая и он был намерен принять его весь сегодня ночью, заснув под шум прибоя. Может быть хоть таким образом он станет ближе к любимой.

Через какое-то время его уединение было нарушено чумазым мальчишкой в клетчатой кепке и больших галошах. Он подбежал к Лоуренсу с гордостью протягивая свою добычу.

— Гляди, какие огромные у меня устрицы! Я сам поймал!

— Действительно, — согласился Лоуренс, рассмотрев серых моллюсков в руках мальчика.

— Тоже их ищешь?

— Нет, просто гуляю.

— Купишь? Устрицы свеженькие, еще пищат. Только выловил. Если купишь, мне не придется нести их в ресторан.

— Думаешь, я предложу лучшую цену?

— Не, дело не в цене. Ну, не только в цене, — тотчас поправил мальчишка. — Просто ресторан высоко, мне лень туда подниматься.

— Спасибо, но я устрицы не люблю. Однако, ты можешь помочь мне кое в чем другом. — Лоуренс поспешно полез в карман. — Ты хорошо знаешь город?

— Я тут всю жизнь живу, все девять лет, — мальчишка надулся от гордости. — Лучше меня никто не знает.

— Видел ли ты когда-нибудь такие дома? — Лоуренс протянул лист с рисунком, затаив дыхание.

Мальчик внимательно изучил его, прикусив нижнюю губу.

— Может и видел, а тебе зачем? — он с подозрением посмотрел на Лоуренса.

— Я художник и хотел бы их нарисовать. Сделать не набросок, а по-настоящему.

— А чем те дома не нравятся? — мальчик махнул рукой в сторону коттеджей.

— Нравятся, но мне нужны другие.

— Есть похожее место, могу показать, — признался ловец устриц. — Ты в самом деле художник, а не грабитель? Бабушка говорит, что на дома заглядываются грабители.

— Клянусь, я не грабитель. Не веришь? У меня кисточки есть.

— Ладно, тогда покажу после обеда. Мне нужно отдать улов, пока он не протух.

— Я остановился в «Синей бухте». Приходи к калитке к двум часам.

— А, так ты живешь в том коттедже… Меня зовут Эрик, — мальчик серьезно, совсем по-взрослому протянул руку.

Сновидец представился и крепко пожал липкие, перепачканные грязью пальцы. Мальчик довольно ухмыльнулся и убежал. Лоуренс возобновил прогулку. Шаг за шагом, сновидец шел вдоль побережья, носком переворачивая пустые раковины, пугая маленьких черных крабов. Когда бессмысленная ходьба его утомила, он присел на скамейку, глядя на волны с белыми гребешками. Их шелест наводил на размышления.

На одной из встреч Мари высказала предположение, что его прочная фиксация на умершей жене — это побег от действительности, вызванный страхом перед реальными отношениями с женщинами. Постепенно аудитор подвела его к этой мысли. Лоуренс не спорил, он действительно боялся женщин, но страх был иного рода. Сновидец боялся сделать неверный выбор, провести жизнь с чужим человеком. Нельзя связать себя с кем-то, кто тебе не более чем знакомый, когда есть та, которой ты предназначен. Лоуренс неосознанно пошарил во внутреннем кармане, ожидая найти там желтый конверт. Вместо него пальцы нащупали мятый билет на поезд.

Лоуренс замерз и побрел обратно в коттедж. По дороге на глаза попался симпатичный ресторанчик. Хорошее место, чтобы перекусить блюдом местной кухни — пирогом с жареной тюлькой. Хозяйка заведения была приятно удивлена, увидев новое лицо в тихий сезон. Вернувшись к «Синей бухте», Лоуренс услышал, как с ним вежливо поздоровались. Он огляделся: у ограды, скрытая кустом сирени, стояла хрупкая старушка в пушистой синей кофте до колен. Она попросила передать Мейбл, что вернет журнал о вязании не позднее вторника. Старушка обращалась с Лоуренсом как с давним знакомым. Должно быть уже все вокруг знали, кто он и на сколько дней приехал.

В коттедже было пусто, ни доктора, ни его сестру Лоуренс не встретил. Записки он не нашел, стало быть, они отлучились ненадолго. Постоялец удивился тому, что дверь оставили открытой, но должно быть здесь так было принято.

Отогревшись у камина, сновидец выглянул в условленное время наружу. Эрик уже ждал его, в нетерпении крутясь возле калитки.

— Ох, ну наконец-то… — пробурчал проводник и тут же взвизгнул от восторга, глядя на протянутую пригоршню конфет. — Вот это дело!

— Не ешь все сразу, — попросил Лоуренс.

— Мне можно, я уже обедал, — ответил Эрик с набитым ртом. От него пахло рыбой и шоколадом. — Пошли.

Мальчик уверенно шагал по дорожке, Лоуренс едва поспевал за ним. Эрик вел его вдоль берега. Волны с шелестом омывали гладкие камни. Чайки затеяли драку из-за мусора, оглашая воздух истошными криками, но Эрик не обращал на них внимания. Мальчик расправился с конфетами, прилежно сложил обертки, и спрятал в карман. Путь лежал через яхт-клуб, рыбацкий причал, ресторанчики, площадку для танцев и спортивное поле. После конфет Эрик болтал без умолку, взяв на себя роль радушного гида. Сладкое завоевало его расположение прочнее, чем любые деньги. Несколько раз Лоуренс видел других приезжих — без сомнения влюбленных парочек, решивших провести медовый месяц на берегу.

Постепенно кафе и рестораны сменились похожими друг на друга коттеджами. Это была окраина городка, дальше рос только лес. Лоуренс невольно замедлил шаг и достал рисунок, рассматривая дома перед ним. Если это то место, то как понять, какой дом тот самый?

— Мы пришли, — важно сообщил мальчик.

— Ты прав, место очень похоже, — признал сновидец, — но почему все дома выглядят заброшенными? Краска на фасаде облупилась, сады не ухоженные…

— В это время года здесь никто не живет. Они сдаются на лето. Будешь рисовать?

— У меня же с собой ничего нет, — признался Лоуренс, разведя руками. — Вернусь сюда завтра утром.

— Жалко. Я хотел посмотреть, как ты будешь рисовать. Смотри, тот дом выглядит жилым. Из трубы идет дым, — заметил Эрик. — Я замерз. Пойду, попрошу у них горячего какао.

— Разве так можно? Без предупреждения…

— Не спросишь, не узнаешь. Глупо упускать возможность выпить какао.

Дом был небольшим, но ухоженным. Кусты подрезаны, ставни покрыты слоем свежей краски. Эрик распахнул калитку, в два прыжка оказался у входной двери, и уверенно постучал. Лоуренс замешкался, оставаясь позади. Ему казалось неправильным беспокоить людей по пустякам. Эрик снова занес руку, но опустить не успел. Дверь резко отворилась, на пороге показался очень худой, бледный пожилой мужчина, чей подбородок был покрыт недельной щетиной. Потертый старый кардиган висел на его хрупких плечах как на вешалке, брюки были неоднократно заштопаны, как и воротник полинявшей рубашки. Только вязаная шапочка выглядела относительно новой.

— Добрый день. Мы проходили неподалеку и очень замерзли. У вас найдется чашка какао для путешественников? — протараторил мальчик.

— Что? — оторопел на миг хозяин. — Ах, путешественники… Очень рад, очень рад, — повторил он, расплываясь в теплой улыбке. — Заходите, у меня редко бывают гости. Вас двое или еще кто-то есть?

— Двое.

— Это хорошо, что двое. Я заварил свежий чай и нам