За этой лекцией последовали две другие. Сумев их пережить, я направилась в библиотеку на полчаса — позаниматься. После всего этого я вернулась домой совершенно измученная. Надежда на новое письмо от Луки оказалась напрасной, так что я отправилась в душ. Насладившись теплой водой, которая помогла мне расслабиться, я снова оделась, и, хотя должна была уже быть на пол пути к работе, я не удержалась и снова проверила свой почтовый ящик. И снова напрасно. Я расстроилась, хотя по пути на работу попыталась убедить себя в том, что у меня нет на то причин. Ведь у Луки есть много других дел, кроме как сидеть перед компьютером и отвечать на мои письма. Но все равно, меня задевало то, что от него не было вестей со вчерашнего вечера. Это было слишком странно для него. А еще я злилась из-за того, что меня это так задевало. Я вела себя хуже подростка! Поэтому я выбросила эту тему из головы, когда наконец пришла в «Пурпурную дымку».

Это был маленький коктейльный бар, который располагался на первом этаже старого здания в центре города и который почти стал моим вторым домом. Под потолком крутились лопасти нескольких больших вентиляторов; столы и стулья были из темного дерева, как и длинная стойка, за которой я работала… На стене за стойкой были полки со всевозможными алкогольными напитками. В углу стоял одинокий бильярдный стол, рядом с которым сейчас никого не было. Из-за того, что сегодня был рабочий день, посетителей в баре почти не было. В зале была занята всего пара столиков, за которыми сидели молодые люди, проводившие время с друзьями.

Я осталась в своей обычной одежде, надела длинный черный передник, поздоровалась с Николасом — парнем моей сексуально озабоченной соседки — и принялась за работу. Я получила эту работу благодаря Николасу, который замолвил за меня словечко перед боссом. Николас был высоким, худым и темноволосым. Но если учесть, как часто они занимались сексом с Евой, то его худоба меня не удивляла.

Пока я обслуживала клиентов, Николас суетился на кухне. Хотя в нашем меню были только закуски, салаты и багеты, но и это кому-то надо было готовить. Хотя сегодня был тихий вечер и я отлично справлялась с обслуживанием в одиночку, но моя смена тянулась бесконечно. Вся остальная работа, которая есть в баре помимо обслуживания, была сделана, так что я в основном бездельничала или болтала с Николасом, который приходил ко мне из кухни. У меня даже возникла мысль позвонить Алекс и позвать ее в бар, чтобы она составила мне компанию, но я передумала, потому что один раз мы сегодня уже виделись.

К десяти вечера у меня разболелись ноги. Я мыла стаканы за стойкой, Николас снова ушел на кухню, а из колонок звучала латиноамериканская музыка. Весь вечер я отгоняла от себя мысли о Луке, но они возвращались, и я вдруг снова подумала о том, написал ли он мне. Боже, какая я дура!

— Привет, золотце, — я вздрогнула, услышав такой знакомый голос, а увидев его лицо, чуть не застонала.

— Ты ведь знаешь, что сталкеров сажают?

— Неужели ты меня даже не поцелуешь? — рассмеялся Элиас и уселся на стул возле стойки.

— Чего ты хочешь?

— Я был неподалеку, а потом мое седьмое чувство подсказало, что надо зайти в этот бар. — В отличие от меня, казалось, он очень рад этой случайной встрече.

— Твое седьмое чувство или твоя третья нога?

Он тихо рассмеялся, а я спросила себя, откуда он мог узнать, где я работаю. Алекс… Моя лучшая подруга, которая скоро станет мертвой лучшей подругой.

— Элиас, чего ты хочешь? — повторила я на тот случай, если он меня не расслышал в первый раз.

— Давай колу, а то я за рулем.

Я бы предпочла свернуть ему шею, неужели нет никаких способов от него избавиться?

— Если я дам тебе колу, ты уберешься отсюда?

— Все может быть.

— Что значит «все может быть»?

— Это значит, — заулыбался он, — что я останусь, пока не допью колу, а если ты откажешься меня обслуживать, то я останусь здесь, пока не закончится твоя смена.

— А третьего варианта нет?

Он широко улыбнулся и покачал головой.

Я злобно что-то буркнула в ответ и наконец подала ему колу, громко стукнув стаканом о стойку.

— Спасибо, душа моя, — сказал он. Я проигнорировала его слова и снова принялась мыть стаканы. Но в такой компании это занятие стало еще «веселее». Я зарычала.

— Ничего так бар, — сказал Элиас, оглядываясь вокруг. — И музыка мне тоже нравится.

— Повезло тебе.

— А вот работа у тебя так себе. Тебе не надоело бултыхаться в грязной воде?

— В отличие от тебя, меня папочка не спонсирует, мне приходится самой зарабатывать на жизнь.

— Инго меня не спонсирует.

— А кто тогда? Ты либо гуляешь, либо ходишь в универ, когда у тебя возникает такое желание. Я ни разу не слышала, что тебе нужно на работу.

— Я не хожу на работу, — засмеялся Элиас. — Я работаю из дома.

— Из дома? — повторила я. — И что это за работа, секс по телефону для геев?

Я хотела его разозлить, но только развеселила. Отлично, гомофобию тоже можно вычеркнуть из списка его возможных грехов. Большинство мужчин среагировали бы на мою издевку. Или он все-таки гомик? Хм, это была интересная теория, но у меня не хватило времени обдумать ее в подробностях, потому что Элиас снова заговорил.

— На первый вопрос отвечаю да, на второй — нет. Хотя это была бы шикарная работа, — засмеялся он.

— И чем же ты тогда занимаешься?

Он оперся на стойку и наклонился ко мне.

— Как ты уже знаешь, я неплохо играю на пианино. Я пишу музыку для рекламы на радио. Иногда даже записываю длинные мелодии, которые продаю на телевидение или кинокомпаниям. Хотя лучше всего продаются короткие семплы.

Я смотрела на него, подняв брови, но не заметила ни малейшего намека на то, что он меня пытается обмануть.

— Серьезно? — сказала я.

Он кивнул.

— Можешь мне поверить. Я не великий пианист, но моих умений хватает, я уже год зарабатываю себе на жизнь.

Я смотрела на него, пытаясь переварить новую и неожиданную информацию, и не могла решить, как я к этому отношусь.

— Ты написал что-нибудь известное, типа мелодии для «Телекома»?

Элиас засмеялся и откинулся на спинку стула.

— Ты знаешь саундтрек к «Пиратам Карибского моря»?

Я уставилась на него, широко раскрыв глаза. Кто же не знает эту знаменитую мелодию? Элиас написал «На краю света»? Не может быть! Она звучала у меня в голове, пока я смотрела на него в оцепенении.

Но внезапно он рассмеялся и сказал:

— А, это просто шутка.

Я закатила глаза, одновременно ругая себя, что так легко ему поверила. Почему я постоянно попадаюсь, когда он пытается меня подколоть?