— Свою невесту я лично застрелил, — проворчал я, вспоминая, как майор стрелял сквозь её тело, оставляя огромные прожжённые дыры в её спине.

— Даже так? Ну я сейчас спрашиваю про ту рыжую нахалку, которая заявила, что вы — её жених и выпроводила каких-то девиц, которые хотели встретиться с новым героем Центавры. Теперь к вашей палате и не подступится, она рвёт кудри всем дамам моложе тридцати, кто пытается только приблизиться к вам, да и меня не хотела впускать, пришлось показать ей кольцо и заявить, что у меня есть муж и мне его вполне достаточно, — сказала она, скрывая улыбку.

— Пускать, наверное, мы с ней достаточно много пережили вместе, и она мне как друг, боевой товарищ, — сказал я, задумываясь, как мне с ней теперь общаться. Сказать, что она некрасивая, нельзя, но и забыть Лизу я до сих пор не могу.

Заметив, что я задумался, доктор чему-то кивнула сама себе и молча вышла.

Я закрыл глаза и попытался расслабиться, но перед глазами встало лицо моей бывшей невесты, я вспомнил, как нам было хорошо вместе, её слова тогда, что она не дала меня убить, значит, она меня всё-таки любила, но долг для неё был выше личных чувств, а ведь убей она меня тогда, и ей бы всё удалось. Я не заметил, как сжал кулаки, а из глаз потекли слёзы. А ведь тогда она прикрывала не майора, а меня от него. Она знала, что он очень опасен и шансов выжить у меня не было, но она решила дать мне шанс спастись, вот она — цена любви. Как же теперь мне жить с этим? Внезапно я захотел оказаться с ней там, где сейчас она и мои родители. Меня скрутило спазмом внутренней боли, и я, свернувшись калачиком, обхватив голову, зарычал, рыдая навзрыд. Я уже не обращал внимания на тревожный писк капсулы. Не видел, как вбежала врач и подключала мне какие-то приборы, а затем стали колоть препараты, но моё тело всё больше сводило судорогой, пока меня не приложили несколько раз сильным разрядом, и я не потерял сознание.

Когда я очнулся, то ощутил себя привязанным к койке, а мои вены были подключены к капельницам с обеих сторон. На голове был какой-то шлем с множеством проводов, уходящих к большому прибору с индикаторами.

Оглянувшись, я увидел доктора, с которым я разговаривал до этого и ещё трёх человек, в белых халатах.

— Ну и заставили вы нас поволноваться. О чём вы думали, когда я ушла? — спросила доктор.

— О невесте, о Лизе, о том, как она умерла, прикрывая меня от выстрела, — сказал я, почувствовав, как меня начинает опять трясти и тело начинают сотрясать судороги.

На приборе замигали какие-то индикаторы, и он издал какие-то тревожные звуки.

В туже секунду мне в руки стало поступать какое-то лекарство, и по телу стало распространяться приятное тепло, а я стал расслабляться.

— Так я и думал, акупунктурный и вербальный гипноз. Причём длительного характера, скорее всего, многократный. У нас нет технологий полностью вылечить его, но, купировать основные серьёзные установки мы сможем. Мне нужна примерно неделя, — сказал самый маленький из врачей, со старомодными очками вместо линз. Врачи переглянулись между собой и, кивнув, вышли из комнаты.

Доктор подошёл к моей койке и, усевшись на соседний стул, подключил свой планшет к прибору, от которого шли провода к моему шлему.

— Вас очень долго обрабатывали гипнозом, сейчас я буду задавать вам вопросы. Старайтесь не сдерживать чувства, а открыто на них отвечать, я буду искать закладки, которые установили вам в голову, а потом мы будем их удалять. Процедура неприятная, но необходимая, если вы хотите сохранить свою жизнь и разум. Всё усложняется тем, что человек внушавший вам всё это вызывал у вас максимальное доверие. Это технология «Чёрных вдов», я удивлён, что никто не додумался вас проверить сразу после вашей первой встречи с ней. Их назвали так по причине, что мужчины, которые с ними общались, после этого сходили с ума или убивали себя, а иногда и целые станции. Вещь крайне мерзкая, но я уверен, что мы с вами справимся, единственное, что вы меня будете после этого ненавидеть и, возможно, захотите убить, но нам вдвоём придётся пройти через это испытание. Вы либо станете относительно нормальным человеком, либо умрёте в муках, но никто не допустит, чтобы бомба замедленного действия разгуливала по космическим станциями и сверхсекретным объектам. У меня однозначный приказ, без каких-либо вариантов. Вам будет, очень больно, но другого способа пока нет. Поэтому я извиняюсь заранее за то, что мне придётся с вами делать, — сказал он и, нажав что-то на планшете, меня пронзила боль, выкручивая мои суставы и мышцы.

Следующая неделя для меня превратилась в настоящий ад. Единственным спасением это был сон, когда долгие пытки и расспросы прекращались. Меня искусственно погружали в сон, чтобы затем с утра начать всё сначала.

Как оказалось, закладок в моей голове было очень много, всё время, когда я оставался с ней наедине, она использовала для того, чтобы внушить мне определённые установки. Теперь, когда моя память полностью восстановилась, я понимал, что за опасное существо пыталось взять меня под полный контроль. После всего, что я вспомнил, назвать её человеком я уже не мог. Процесс стирания закладок был очень прост, задавая вопросы, доктор находил слова, на которые моя реакция сильно отличалась, после чего через моё тело проходил шоковый разряд, и начинали задаваться уточняющие вопросы, и так снова и снова, пока не стала ясна полная картина, как и когда мне внушали. Я вспомнил все наши с ней встречи, которые очень сильно отличались оттого, что было заложено в моей памяти, я прекрасно вспомнил, как менялось её лицо, когда она погружала меня в гипнотический транс, ненависть и презрение, вот, что на самом деле двигало ей. Ни о какой любви здесь речи не шло. Это был враг и очень страшный враг, теперь моя ненависть к такому противнику только увеличилась.

Моё отношение к доктору, пытавшему меня разрядами тока, к концу недели изменилось, вместо ненависти я стал уважать его, понимая, какую пользу для меня он делает, и старался всеми силами помогать ему и даже подсказывать, когда мне что-то казалось странным.

Так мы вместе смогли добиться, что я смог вспомнить очень важную вещь. Когда в момент моего погружения в гипноз ей позвонил один полковник, и она давала ему указания, как надо действовать и что предпринять. Я смог точно описать и составить внешний портрет, а также вспомнить все знаки отличия на его мундире, что помогло быстро найти его и произвести арест. Как мне сказал доктор, то полковник был также обработан гипнозом, и им сейчас занимается такой же специалист. После этого начали повторную проверку всех, с кем встречался агент противника.

На седьмой день доктор тестировал меня уже в течение четырёх часов, но так и не смог обнаружить больше никаких закладок.

— Ну что же, могу обрадовать вас, капитан, больше закладок я обнаружить не смог. Шанс, конечно, есть, но он микроскопический, и даже, если подобная закладка сработает, вы сможете самостоятельно справиться с ней. К тому же у вас теперь выработалась устойчивость к гипнозу и провести подобную процедуру, скорее всего, уже не удастся. Исходя из этого, я должен с вами попрощаться, и теперь вашим здоровьем займутся обычные врачи, — сказал доктор и начал собирать свою аппаратуру, которая и тестировала меня все эти дни.