– Не совсем. В Митрэне только тело.

– Ты умер?

– Думаю, нет. Иначе я не чувствовал бы связи с Серым миром. Предполагаю, что я в коме.

– Ты не уверен?

– Я не знаю! Санни, ты поможешь мне?

– А что я могу сделать?

– Санни, ты там, а я здесь. Отсюда я вообще ничего сделать не могу. Санни, меня нужно или вернуть, или отпустить, я не могу всё время находиться между двух миров, это очень неприятно.

– Кён. Я опять всё забуду?

– Теперь нет. Ты уже поняла. Ты в Митрэне, Нина.

– Алексей? Тебя так здесь зовут?

Молчание.

– Кён! – испуганно. – Ты меня слышишь?

– Конечно. Как всегда. Со дня Сотворения.

– Кён! Я люблю тебя! Я весь город перерою!

– Только береги себя.

– Беречь необязательно. Я хочу к тебе. Я всегда хочу к тебе. Как же я не понимала этого раньше? Кён, если я умру, то мы будем вместе! Как всегда были.

– Санни, я застрял между мирами. И мы ещё сможем быть вместе, в Митрэне. Так что не спеши на эту сторону.

– Это если Лёша меня вспомнит.

– Вспомнит. Он тебя узнает, обязательно. Только нужно ему помочь. Или… Или отпустить окончательно. По обстоятельствам.

– Кён, ты только не бросай меня больше, не теряйся.

– Я всегда с тобой, в твоей душе, в твоём сердце, в твоих глазах. Ты никогда не бываешь одна, Санни. Одиночество – это иллюзия воплощения.

– Ты мой ангел?

– Ты – мой ангел! Всегда…

⁂

Я словно выпрыгнула из сна. Пульс зашкаливал, сердце стучало где-то в горле.

Кён! Теперь я вспомнила. Да, я Нина. Здесь. А всегда – Сан, Санни. И Кён, Кёнделл – моё отражение, моё дополнение. Всегда. А здесь он – Алексей. Но быть здесь – это всего миг, это игра. А жизнь – та, которая настоящая, – это большее, это Любовь, которая всегда.

Я вскочила и кругами заходила по комнате, пытаясь прийти в себя. Что это было? Потрясающее ощущение целостности, будто всё на своих местах, будто всё ясно, понятно, всё найдено и никуда не нужно идти. И всё-таки… Да, это очень сильные чувства, но что-то ещё было во сне, очень важное…

Я присела, закрыв лицо руками, пытаясь из странного нашего диалога извлечь то, что было ценнее всего. Занятно, что во сне я была Санни, а теперь опять стала Ниной, и воспоминания Санни вытащить на свет невероятно трудно. Но мне удалось. Самое главное я вспомнила.

Кён застрял между двух миров. Он не умер. Значит, он жив, но сознание его, его дух, душа – всё это в другом месте, а его тело – здесь. Как такое может быть? Только если Алексей в коме. Искать Алексея нужно в больницах.

Стоп. Если его ищут родные и полиция – они наверняка все больницы уже проверили. Если его не нашли, значит, там его нет. В государственных больницах нет! Если, конечно, он не лежит в одной из них по подложным документам. Куда ещё могут положить неизвестного без полиса и паспорта? Частные клиники, причём располагающие реанимационным оборудованием. Не думаю, что таких в Новобержске слишком много. Тим найдёт их мне в два счёта. Но… Кто оплачивает такое лечение? Кому нужно держать в коме Стража? Тому, кто нацелился на его Знак!

Я уже убедилась, что за Знаками охотится какая-то довольно серьёзная организация. Получается, достаточно серьёзная и влиятельная, чтобы заткнуть рот врачам, у которых лежит неизвестный пациент.

Опять одни предположения. Чёрт, ну когда же у меня на руках будут хоть какие-то факты?!

Уснуть я уже не могла. Остаток ночи просидела за столом с чашкой остывшего чая. Сердце рвалось от любви, от необходимости срочно что-то делать. Но ум прекрасно понимал, что прямо вот сейчас сделать ничего нельзя, и это лишало всякого покоя.

Павел

Посадка. Затем экспресс «Усачево – Новобержск» – довольно потрёпанный автобус в сине-белой раскраске. Ехали минут сорок по самой типичной российской дороге, поэтому у центрального вокзала внутренности уже выворачивало. Ещё раскалывалась голова – не то от бессонной ночи, не то потому, что утром второго января положено опохмеляться, а не высаживаться в незнакомом городе.

Павел вздохнул и, решив заняться местными Стражами после похорон, ещё раз перечитал адрес тёти Эммы, который сообщил ему отец. Поискал в Интернете карту города и построил маршрут. Вот ведь чудо техники! Он собирался найти автобусную остановку, но тут мимо медленно прокатило такси с огромными цифрами на борту. В самом деле! Павел набрал номер и уже через три минуты любовался красотами Новобержска через стекло тёмно-синего «рено».

В квартире тёти Эммы, несмотря на ранний час, толпились люди. Большую часть из них Павел смутно припоминал. Многочисленные родственники все сплошь прибыли из заграницы. Встречаться удавалось не часто, так что некоторых он видел впервые и толком не знал, родственники это или друзья семьи.

Дверь открыл Андреас Майер, папин двоюродный брат из Германии. Квартира родителей в Мюнхене недалеко от их дома.

– Паша? Хорошо, что ты приехал, – печально начал дядя.

– Я не мог иначе.

– Проходи на кухню. Там Маша, она тебя покормит.

Только сейчас Павел заметил, что стенки желудка почти слиплись от голода. Жена Андреаса, тётя Маша, конечно же, с причитаниями кинулась на шею племяннику. Павел обнял её и попытался успокоить. Она всегда была чересчур эмоциональна, к тому же они плотно общались с Эммой много лет.

– Господи, да что же это происходит такое, Пашенька?

– Держитесь, тётя Маша.

И потянулась длинная череда соболезнований и слёз. Павел старался мысленно отвлечься, но народ разошёлся только к вечеру.

Все вопросы насчёт похорон были окончательно решены. Большую часть из них взяла на себя всё та же загадочная подруга тети Эммы. Все говорили о ней уважительно. И у Павла сложилось впечатление, что это степенная благородная старушка, которой, судя по всему, сегодня в квартире не было.

Когда садились ужинать, тётя Маша вдруг спохватилась.

– Ой, Пашенька, сходи за хлебом. Совсем забыла!

Забавно это слышать от владельцев трёх булочных и кондитерской.

– Хорошо.

На улице похолодало, а Павел приехал из слякотной Москвы в демисезонной куртке. Он поднял воротник и плотно засунул руки в карманы, но это не особо помогло.

Местный супермаркет приятно удивил наличием свежих овощей и большого ассортимента продуктов; какие-то из них даже в Москве не найдёшь. Но Павел целенаправленно двинул в сторону хлебного отдела. Ассортимент богатый и пекарня своя, нормальный такой магазин.