— … и когда пять лет назад он опубликовал собственное исследование, основанное на ранее неизвестных источниках, о тайном обществе, о его связи с масонами и легендарным графом Сен-Жерменом, хранители решили срочно познакомиться с ним поближе, — голос Гидеона долетел откуда-то издалека. Он гулким эхом отражался от каменных стен.

Мистер Джордж смущённо кашлянул.

— Да, и поэтому тоже. Осторожно, ступенька.

— Понимаю, — сказала я. — Джордано сделали членом Ложи, чтобы он не сболтнул лишнего. А что это за неизвестные источники?

— Каждый член общества привносит свой вклад, чтобы укрепить Ложу, — сказал мистер Джордж, оставив мой вопрос без внимания.

— Не сомневаюсь, — сказала я. — Какой ещё мужчина станет носить на каждом ногте по стразе?

Я услышала, как мистер Джордж фыркнул, будто вдруг чем-то поперхнулся.

Некоторое время мы шли молча.

Гидеона не было даже слышно, я решила, что он ушёл уже далеко вперёд (из-за моей повязки мы ползли жутко медленно).

Наконец, я собралась с духом и спросила:

— А зачем мне нужно обязательно присутствовать на этом званом ужине и на балу, а, мистер Джордж?

— О, тебе никто не сказал? Гидеон вчера был у графа, чтобы доложить ему о ваших последних… приключениях. Он вернулся с письмом, в котором граф изъявил огромное желание видеть вас с Гидеоном на званом ужине у леди Бромптон. Вы также будете сопровождать его на балу, который состоится через несколько дней. Кроме того, вам предстоит нанести ещё один визит в Темпл. Цель всего предприятия заключается в том, чтобы граф смог узнать тебя поближе.

Я подумала о своей первой встрече с графом и содрогнулась:

— Понимаю, он хочет узнать меня получше. Но зачем ему понадобилось выставлять меня перед незнакомыми людьми? Это что-то вроде испытания?

— Это ещё раз доказывает тот факт, что держать тебя в стороне от наших дел попросту неразумно. Честно говоря, меня это письмо очень обрадовало. Оно показало, что граф доверяет тебе гораздо больше, чем себе воображают некоторые господа хранители. Они решили, что ты в этой игре не более чем простой статист.

— И предательница, — сказала я, подумав о докторе Уайте.

— Или предательница, — поправил мистер Джордж. — Наши мнения разошлись. А вот мы и на месте. Можешь снять повязку.

Гидеон уже ждал нас. Я попыталась последний раз избавиться от него, заявив, что мне надо учить наизусть сонет Шекспира, а учу я обычно вслух. Но Гидеон только пожал плечами и добавил, что у него с собой iPod, что он включит музыку и станет слушать её, а не меня.

Мистер Джордж вытащил из сейфа хронограф и дал нам последнее напутствие:

— Главное — ничего там не оставляйте! Ни малейшего клочка бумаги, слышишь, Гвендолин? Сделаешь уроки и соберёшь все принадлежности обратно в рюкзак. А его, конечно же, крепко возьмёшь в руки, когда придёт время возвращаться. Понятно?

Я кивнула, забрала у Гидеона рюкзак и крепко прижала его к себе. Затем я протянула мистеру Джорджу свой мизинец — указательный палец уже распух от постоянных уколов.

— А если вдруг в подвал кто-нибудь войдёт, когда мы будем там? — спросила я.

— Не войдёт, — заверил меня Гидеон, — там сейчас далеко за полночь.

— Ну и что? Кому-нибудь ведь может взбрести в голову именно в это время назначить там встречу. В качестве инспирации.

— Конспирации, — сказал Гидеон.

— Что-что?

— Не волнуйся, — сказал мистер Джордж и просунул мой палец в открытую дверцу хронографа.

Я прикусила губу, когда почувствовала знакомое головокружение, живот закрутило, а иголка глубоко вонзилась в подушечку пальца. Комната осветилась рубиново-красным светом, а затем я очутилась в полнейшей темноте.

— Эй, есть тут кто? — тихо спросила я, но мне никто не ответил. Через секунду возле меня очутился Гидеон и сразу же включил фонарик.

— Видишь, не так уж тут и неуютно, — сказал он, щёлкнув выключателем.

С потолка свисала всё та же лампочка, но в остальном за время моего отсутствия это помещение изменилось в лучшую сторону. Я сразу же уставилась на стену, в которой Лукас хотел устроить наш тайник. Возле этой стены всё также красовалась груда стульев, но теперь она выглядела гораздо аккуратнее.

В комнате стало намного чище и просторнее.

Кроме стульев здесь успели поставить стол и маленький диванчик, накрытый потёртым зелёным бархатом.

— Да, здесь действительно стало гораздо уютнее. В прошлый раз я всё боялась, что откуда-нибудь вылезет крыса и бросится на меня.

Гидеон опустил вниз дверную ручку и легонько надавил. Дверь не поддалась — мы были заперты.

— Они оставили дверь открытой только однажды, — улыбнувшись, сказал Гидеон. — Это был удивительно прекрасный вечер. Отсюда до самого Дворца Правосудия ведёт тайный ход. Он идёт глубоко под землей, там начинаются настоящие катакомбы с костями и черепами… и совсем близко отсюда находится винный погребок — как раз сейчас, в 1953-м.

— Вот если бы у нас был ключ… — и снова мой взгляд невольно остановился на противоположной стене. Где-то там, за одним кирпичом, лежал этот самый ключ. Я вздохнула. Какая ужасная несправедливость, что я не могу сейчас им воспользоваться. Но, честно говоря, знать что-то, о чём Гидеон и не догадывается, было так приятно.

— А ты пил вино?

— Ты о чём? — Гидеон взял стул и поставил его возле стола. — Вот, это тебе. И удачи с Шекспиром!

— А, спасибо, — я села, вытащила из рюкзака всё необходимое и притворилась, что полностью поглощена чтением. Гидеон тем временем улёгся на диванчик и достал из кармана брюк свой iPod. Из наушников раздалась музыка. Через пару минут я отважилась глянуть на своего попутчика поверх книги и увидела, что глаза Гидеона закрыты.

Он что, уснул? Вообще-то, ничего удивительного в этом нет, если учесть, что сегодня ночью он снова выполнял какое-то задание в прошлом.

На мгновение я потеряла над собой контроль, и мой взгляд скользнул по тонким чертам его лица, прямому носу, бледной коже, мягким губам и пушистым загнутым ресницам.

Во сне Гидеон выглядел гораздо младше, и мне вмиг удалось совершенно чётко представить себе его маленьким. Он наверняка был очень милым карапузом. Его грудь мерно поднималась и опускалась, мне вдруг показалось, что, может, стоит рискнуть… нет, это было слишком опасно.

Мне больше нельзя даже смотреть на эту стену, если я хочу сохранить нашу тайну.

Ничего другого не оставалось, как только углубиться в домашнее задание. Не могла же я четыре часа подряд наблюдать за тем, как Гидеон спит, хотя, не скрою, мне бы очень хотелось поступить именно так. Но вместо этого я засела за полезные ископаемые Кавказских гор, а затем перешла к неправильным глаголам французского языка. К концу оставалось только написать сочинение про жизнь и творчество Шекспира, и я вместила его в одно-единственное предложение: Последние пять лет своей жизни Шекспир провёл в Стратфорде-на-Эйвоне, именно там в 1616 году он и скончался. Ну, готово. Осталось только выучить наизусть сонет. Я особо не выбирала (они всё равно одинаковой длины), а открыла книгу и приступила к первому попавшемуся.