чем имеет дело и куда попала или вот-вот попадет. Легко догадаться, что письма сходной тематики обычно принадлежат глубоко увязшим в проблеме людям, которые уже опутаны созависимыми отношениями и годами ходят по кругу.

Если б я отвечала на это письмо прямо, жестко и без купюр, получился бы вот такой черновик ответа…

Дорогая Настя, задайте себе несколько вопросов. Первый: почему ваш молодой человек так беспомощен и до сих пор ничего не сделал для того, чтобы появились документы, возможность учиться или устроиться на работу? Второй: на что живет эта семья? Если мама – неработающая домохозяйка, один сын сидит, а другой – на грани нервного срыва и тоже не работает, то кто-то эту частную психиатрическую больничку содержит, и это немаловажный факт. Для вас этой фигуры как будто нет, а она очень важна. Именно этот человек знает, почему у вашего молодого человека и его матушки нет документов и именно у него, возможно, есть какие-то свои планы в отношении этих людей.

И третий вопрос: на чем основана неограниченная власть мамы и практика отсутствия каких бы то ни было границ? Ведь у людей нет ничего своего – а стало быть, и понятия «чужого» тоже нет: время суток, пространство и компьютер как бы ничьи, а по сути, захвачены мамой. Замечу, что даже при очень тесном житье мама, как правило, не рвется находиться в той комнате, где ее сын спит с девушкой. Вас тут ничего не настораживает?

Когда туалет не запирается, люди вламываются друг к другу без стука, ночь не отделяется от дня и никто не знает, когда платить за квартиру, – это называется «дисфункциональная семья». Роли в таких семьях смешаны и смазаны так же, как границы. В вашей истории взрослая женщина ведет себя как интернет-зависимый подросток, а ее сын – как беспомощная мать этого существа: заламывает руки, а изменить ничего не может. В таких семьях предмет зависимости может распределяться: один пьет, другой по уши увяз в компьютере, третья по ночам опустошает холодильник, а кто-то влюбился без памяти и не может забыть или расстаться. Механизм един, патологическая семейная система одна.

Дорогая Настя, вы – молодая и разумная девушка и, судя по письму и даже по почерку, любите наводить порядок в жизни. Пожалуйста, подождите так уж сильно присоединяться к этой системе. Вообще говоря, даже бывать в этом доме не совсем хорошо для вашего здоровья. Если есть возможность заниматься любовью на каком-то другом диване, лучше найти этот другой диван. А что касается светлого будущего для вашего молодого человека – приглядите, пожалуйста, за тем, чтобы это желание не переросло в одержимость его спасением. Потому что именно так появляются на свет классические жены алкоголиков. Я не утверждаю, конечно, что он что-то употребляет, но судя по раскладу, это не исключено – не сегодня завтра, с горя, что называется.

И пожалуйста, никуда с ним «за руку» не ходите: если он еще способен на самостоятельные действия, то сможет залезть в Интернет, пока мама спит, – ну спит же она когда-нибудь? – и выяснить, каким образом выправить документы. Но знаете, вообще говоря, существуют нотариусы, приходящие домой, существуют запросы в архивы по электронной почте (у большинства учреждений сейчас есть сайты), есть технологии, с которыми вам необязательно занимать очередь в шесть утра и сидеть в ней… Здесь вопрос только в том, насколько мальчик способен отсоединиться от явно патологической семейной системы и все-таки начать жить как-то иначе (возможно, даже с вами), – или он, так сказать, верный сын своей семейной традиции. В таком случае, дорогая Настя, как ни грустно мне это говорить, перспективы неважные. Но уверяю вас, справиться с этим – не в ваших силах. Почитайте, что сочтете возможным, на тему «созависимость» и «дисфункциональная семья». Оставьте на видном месте адрес питерских «Анонимных созависимых». И откройте глаза: вы столкнулись с чем-то, чего не понимаете (и слава Богу, что не понимаете, поскольку вы и не нарколог, и не алкоголичка). Это не изменится только лишь силой любви и добрых намерений.

Еще раз подумайте, хотя и страшновато, как эти люди оказались в своем болоте. Например, действительно ли документов нет – или оба паспорта просто у кого-то. Можно даже догадаться, у кого. И он по-своему прав: мама запросто могла бы набрать кредитов или отчудить что-нибудь в этом духе, а так ее не видно и не слышно, но сивухой от нее не пахнет и она не валяется под забором, жива-здорова – просто как бы отсутствует в реальном мире. Велико искушение заменить мальчику маму, которой у него нет. Настя, пожалуйста, не вставайте на этот путь.

Конечно, для журнала такой ответ неприемлем: обычно с нашими авторами обращаются куда мягче, а главное – проблемы описываются гораздо оптимистичнее. Ну и объем, конечно. Вот смотрю на письмо и думаю о том, что основания для о-очень сдержанного оптимизма в этом случае есть – конечно, если говорить только о самой девушке Насте…

Письмо очень ровное – по интонации, по строчке, по размещению на листе. Почерк очень разборчивый – хоть и шариковой ручкой писано, но видно, где раньше были бы «нажимы» и «волосные линии»; как если бы писал человек, учившийся в школе много лет назад, когда почерк ставили.

То есть это человек упорядоченный, готовившийся написать, излагающий свою версию истории по возможности корректно, чтобы все понятно было: тезис – пример. Очевидна внутренняя склонность все выстраивать в последовательности, выводить причинно-следственные связи. Когда я представляю владелицу такого почерка в этом безумном семействе, то совершенно понятно, что она не имеет ни малейшего опыта общения с «неправильными» людьми, дико ей это все, а сравнить не с чем, поскольку в ее мире люди не живут без документов и вообще – не живут так.

Главная ее тема – это «мама губит моего молодого человека». То есть она имеет дело с совершенно очевидной семейной патологией, но рассматривает это как житейскую проблему – не повезло с будущей свекровью. На самом деле для нее реальная опасность – в эту борьбу вляпаться и оказаться в этом больном-пребольном семействе… ну, брака-то заключить нельзя, поскольку у молодого человека паспорта нету, поэтому и за нее можно не очень сильно волноваться.

Если обратили внимание, в финале говорится, что ей хотелось бы для него светлого будущего – но она не говорит «для нас». Поэтому я не исключаю, что понаблюдав это все с близкого расстояния, она совершает некоторое количество действий – в журнал