Поэтому я сделала ход конем: я обратилась к полицейскому сама.

Он был немолод, думаю, лет пятидесяти, в чистой, но заношенной форме. Он никуда не ехал, похоже, только что закончил обед. Мое появление его не удивило, вообще никакого впечатления не произвело, а вот на Влада он косился с недоверием. Что, в общем-то, понятно, я опасной не выгляжу.

Очень скоро я перетянула внимание на себя. По-английски я говорю бегло, улыбаться за годы работы с людьми научилась очаровательно, я знаю, как понравиться человеку. Я объяснила, что мы ищем мою родственницу. Она пропала без вести, и вот теперь мы посещаем все места, где она часто бывала. Например, этот городок. Вы не знаете, зачем она могла приезжать сюда? А вот и фото, посмотрите!

Понимаю, врать полицейским нехорошо. Но настоящая история ему была не нужна, если бы я упомянула об убийстве, он бы наверняка насторожился, даже инстинктивно. А вот искать взрослого человека, который уехал по доброй воле, родственникам можно, это уже не работа полиции.

Так что я получила его симпатию, однако пользы мне это не принесло. Тэмми он никогда не видел. Не думаю, что этот добродушный пухляк умел врать так умело, он действительно смотрел на фото с полным неузнаванием.

Только вот как это понимать?

Полицейский оказался сердобольным – вот уж чего не ожидала! Он, по-моему, был расстроен тем, что не сумел помочь, даже больше нас. Поэтому он не сдался, он забрал у меня мобильный с фотографией Тэмми и показал всем, кто встречался на нашем пути: хозяйке забегаловки, продавцу в аптеке, своему угрюмому коллеге, выписывающему штрафы за неправильную парковку.

И что?

И ничего.

Тэмми не знал никто. Одни сразу качали головой, другие присматривались чуть дольше, словно в спешке обыскивали все уголки своей памяти. Но образа Тэмми там не было, и они беспомощно разводили руками.

А так не должно быть! То, что в маленьких городках замечают чужаков, – не пустой стереотип. Правда, Тэмми привлекала гораздо меньше внимания, чем я и Влад с его шрамами и повязкой на глазу. Но она ездила сюда часто, много лет, дважды в год. Она должна была примелькаться!

Вот и как это объяснить? Может, мы не туда приехали? Но билеты точно были сюда! Есть еще вариант, что Тэмми использовала этот городок для транзита… Однако дома ее не было несколько дней, она бы не уехала слишком далеко даже шпионскими путями.

Влад тоже не представлял, как это понимать, и я напрасно ожидала от него подсказки. Дело могло застопориться, если бы полицейскому не пришла в голову светлая идея.

Идея пришла не сама по себе. Просто пока мы стояли на тротуаре и чесали затылки, мимо нас проехал междугородный автобус – возможно, единственный на всю округу. Тот самый, которым, вероятнее всего, пользовалась Тэмми. И вот тогда полицейский додумался до того, что, по идее, должна была предложить я.

– А давайте фото вашей родственницы водителю автобуса покажем! Он сам-то из нашего городка родом, всех, кто сюда ездит, замечает.

Так что с водителем автобуса нам все же довелось пообщаться. Это был кряжистый мужчина, еще молодой, но уже похожий на бульдога – должно быть, недавно сильно похудел. Покрасневший взгляд выдавал бессонницу, однако соображал водитель вполне здраво. И Тэмми он сразу узнал.

– Да, ездила иногда. Бывало.

Ну, слава Богу! А то я уже начала думать, что все это одна сплошная галлюцинация. Тэмми в жизни не была в Огайо, а билеты мне просто привиделись. Или еще параноидальней: она часто бывала в городе, но тут все в сговоре и скрывают это от меня.

Однако реальность была не столь драматичной. Тэмми ездила одна, ни с кем не разговаривала, не привлекала к себе внимания. А главное, она, похоже, не бывала в тех местах, которые обычно привлекают гостей, если и заходила куда-то, то редко. Думаю, в забегаловке она все же бывала, но там большой поток посетителей, и женщину, мелькающую один-два раза в год, вряд ли так легко запомнить.

Вопрос в том, куда же она тогда ездила. Этого водитель не знал.

– Передо мной она не отчитывалась, да и все равно мне. Но ходила она туда, – он указал в сторону полузасохшей аллеи.

Я повернулась к полицейскому:

– А что там?

– Да ничего, – неопределенно пожал плечами он. – Разве что кладбище…

Ему казалось, что «кладбище» – это тоже часть «ничего». Ничего не значит, никак не может стать центром притяжения. А я словно получила нужный кусочек головоломки.

Конечно! На кладбище как раз ездят где-то раз в год, может, два, но не чаще и ненадолго. Правда, только к тем, кто был дорог. А Тэмми кто-то, похороненный здесь, был очень дорог, если она ради него преодолевала свои страхи и решалась на такое путешествие!

Вот только кто это может быть? Ее мать похоронили там же, где она умерла – в городе, который она сделала родным. Ее отец живет и здравствует. Другие родственники по-прежнему в Канаде. Кто же остается?

Но если я уже догадалась об этом, то для Влада весть о кладбище, похоже, стала настоящим открытием, и он продолжил расспрашивать полицейского.

– А есть у вас на кладбище что-нибудь важное? Какая-нибудь достопримечательность?

– Да какие достопримечательности могут быть на кладбище? – растерялся полицейский.

– Может, здесь похоронен кто-нибудь знаменитый?

– Откуда? В нашей глуши никого не бывает, это кладбище для местных!

– А с событиями что? Не было здесь какого-нибудь сражения?

– Нет, никогда…

Я видела, что Влада несет совсем не в ту степь. Какие еще сражения? Он серьезно полагает, что Тэмми моталась между штатами, чтобы почтить память героев Гражданской войны? А другой в США и не было.

Нет, что бы ни влекло ее сюда, это должно быть что-то личное.

– Вы сказали, что кладбище в основном для местных, – вмешалась я. – А были случаи, что здесь хоронили кого-нибудь из других городов?

– Да кому это понадобится! – рассмеялся полицейский. Похоже, мысль о кладбищенском туризме его искренне веселила.

Мне сейчас было не до смеха, а его легкомыслие раздражало, но я заставила себя сдерживаться. Он помогает нам – а это уже много. К тому же, последнее, что нам сейчас нужно, – это враг среди местной полиции.

Поэтому я продолжала разговаривать с ним невозмутимо и терпеливо, как с маленьким ребенком.

– Не обязательно в этом году или даже в прошлом. Моя сестра ездила сюда несколько лет, поэтому и могила, которая интересовала ее, может оказаться очень старой. Может быть, лет пять назад или