Перед эсэсовцами застыли хорошо укрепленные позиции русских. Фон Доденбург беззвучно дал условный сигнал, и двое ветеранов «Вотана», вооруженные лишь ножами, неслышно скользнули вперед. Русские часовые даже не сообразили, что происходит. Эсэсовцы мгновенно уложили их, расчистив путь для всех остальных.

Впереди темнели силуэты реактивных минометов «Катюша». Рядом с ними высились деревянные ящики со снарядами. Заметив полусонного часового, Шульце, не раздумывая, ударил его кастетом в зубы. Часовой безжизненным кулем свалился на землю.

— Приготовить гранаты, — приказал фон Доденбург.

К офицеру подполз ССманн здоровенного роста, который тащил на себе несколько увесистых связок гранат и три ленты патронов для пулемета MG-42. Он снял с себя гранаты и аккуратно положил их на землю.

— Тебе я поручаю взорвать их главное орудие, — сказал фон Доденбург. — Заложишь в него часовую бомбу. — Он посмотрел на светящийся циферблат своих наручных часов. — Время взрыва — ровно через пять минут.

Огромный эсэсовец уполз вперед. Фон Доденбург дал знак остальным, чтобы они приблизились к нему.

— Разбейтесь на двойки. Проверьте, чтобы у всех были гранаты. Встанете перед входами в доты русских. Начнете действовать, как только увидите первые вспышки сигнальных ракет на юго-востоке. Это означает, что там пошли в атаку основные силы батальона. Схема действий следующая: бросаете гранаты внутрь дота, дожидаетесь взрыва, затем врываетесь туда и добиваете всех, кто уцелел.

— А пленных брать?

— Нет. У нас нет на это времени. Да и людей, чтобы сторожить пленных, тоже нет. Просто уничтожьте всех Иванов, которые засели в дотах, и всё. Общая задача такова: мы должны захватить эту позицию и удерживать ее до прихода сюда второй роты под командованием гауптштурмфюрера Шварца. Вопросы есть?

Фон Доденбург обвел пристальным взглядом бледные лица бойцов, по которым стекали струйки дождевой воды.

— Шульце, ты пойдешь вместе со мной. Всем остальным я желаю удачи.

— Вам тоже удачи, господин офицер! — откликнулись эсэсовцы.

Панцергренадеры разбежались и застыли при входе в доты русских. Из них доносился лишь храп ничего не подозревавших солдат противника. Вдалеке стучал неприятельский пулемет.

Фон Доденбург взглянул на циферблат часов. До условленного времени начала операции оставалось еще две минуты. Казалось, время вообще остановилось. Напряжение все возрастало, становясь невыносимым. Фон Доденбург почувствовал, как всего тело покрывается потом. Это было вызвано чудовищным волнением.

Неожиданно в воздухе раздалось странное шипение. Фон Доденбург удивленно повернулся. В небо взлетела осветительная ракета. За ней — еще одна. Свет залил застывшее лицо Шульце, замершего рядом с фон Доденбургом. В небо взмыла еще одна ракета. Неподалеку заработал пулемет. Русские, находившиеся внутри дота, беспокойно зашевелились. Фон Доденбург понял, что надо действовать немедленно.

— Вперед! — крикнул он.

Шульце одним ударом сапога распахнул дверь дота и швырнул внутрь гранату. В следующее мгновение он закрыл дверь.

Раздался приглушенный грохот взрыва. Послышались человеческие крики. Шульце опять распахнул дверь и отскочил назад. Прижимая автомат к бедру, фон Доденбург дал длинную очередь. Промахнуться с такого расстояния было невозможно. Русские полегли как подкошенные. Лишь двоим — с черными, обожженными взрывом лицами — удалось, шатаясь, выбраться наружу. Они шли, точно пьяные, бессвязно выкрикивая единственное немецкое слово, которое знали:

— Камарад, камарад…

Шульце сбил их с ног, заставив распластаться в грязи, и добил ударами ножа. По мокрой глине растеклась лужа крови. Фон Доденбург ворвался в дот, держа автомат наготове. Внутри стоял стойкий запах немытых тел, который не сумел рассеять даже взрыв гранаты; воняло русской махоркой. Куно перепрыгнул через лежавшие на полу трупы, на которые падал свет керосиновой лампы, по-прежнему горевшей на деревянном столике в центре дота. Неожиданно Фон Доденбург услышал слабый стон и резко обернулся. Его нервы были напряжены до предела. Справа от него темнел проход в стене. Вытащив последнюю гранату, он швырнул ее в проход и бросился назад, стремясь укрыться от осколков. Оказавшийся у него на пути раненый русский застонал и попытался приподняться. Фон Доденбург бешено пнул его в лицо. Шейный позвонок ивана хрустнул, и голова безжизненно откинулась назад.

Раздался взрыв. Фон Доденбург побежал назад, строча из своего «шмайссера». Но он мог бы и не тратить лишние патроны. Все те, кто находился в большом внутреннем помещении дота, который, очевидно, являлся командным пунктом русских, были уже поражены осколками разорвавшейся гранаты. Лишь один неприятель в форме полковника пытался подняться; его шея была густо окрашена кровью. Фон Доденбург мгновенно срезал его очередью. Полковник рухнул вниз, и все стихло. Теперь было слышно лишь, как монотонно капала кровь из раны у него на шее.

Фон Доденбург прислонился спиной к стене. Его грудь ходила ходуном. Им все-таки удалось сделать это — несмотря ни на что! Но теперь у него было такое ощущение, словно из его тела ушла вся энергия. Точно кто-то открыл невидимый кран и выпустил ее всю—до последней капли. Казалось, молодой офицер больше никогда не сможет заставить себя двигаться снова. Но когда Куно услышал крик Шульце, который звал его, и до его слуха донесся грохот немецкой артиллерии, принявшейся обстреливать позиции русских, он заставил себя вновь собраться.

— Я здесь, Шульце, — закричал штурмбаннфюрер. — Здесь!

В ответ на немецкий обстрел русские тоже открыли огонь. Над крышей дота принялись один за другим пролетать огромные снаряды и с грохотом разрываться неподалеку. Все сооружение начало дрожать мелкой дрожью. Фон Доденбург понял, что сейчас им опять станет очень жарко.

Постепенно русские сосредоточили весь артобстрел на своих собственных укрепленных позициях, занятых теперь эсэсовцами. Снаряд за снарядом вонзался в землю в месте расположения захваченных дотов. Но все было бесполезно: враг слишком хорошо укрепил свои позиции, чтобы причинить немцам хоть какой-то существенный ущерб. Наверное, только прямое попадание крупнокалиберного снаряда могло бы вывести такой дот из строя. Но пока, слава богу, все снаряды падали рядом. Раскрасневшийся Шульце даже прокричал в промежутке между залпами:

— Думаю, стоит провести здесь все время обстрела. Тут безопаснее всего, господин офицер!

Поднеся ладони ко рту, фон Доденбург крикнул в ответ: — Черт побери, Шульце, только тебе может понравиться тут. Лично я чувствую себя как на палубе корабля во время жуткой качки — ты только посмотри, как здесь все ходит ходуном!

Через некоторое время артобстрел внезапно прекратился, и штурмбаннфюрер увидел, как на них со всех сторон надвигаются шеренги русских пехотинцев. Засевшие в дотах эсэсовцы открыли по русским кинжальный огонь. Вскоре буквально в двадцати метрах от них выросла стена из трупов высотой несколько метров. Атаки русских захлебнулась, и они отступили.