Майкл: Вы работали над сериалом «Досье детектива Рокфорда» в течение нескольких лет, верно? Вы присоединились через пару лет после его запуска?

Дэвид: Да, это было очень интересно.

Майкл: Сериал был хорошим, уникальным во многих отношениях и очень человечным, несмотря на жанр.

Дэвид: Да. Я не смотрел его в эфире, но, когда мне показали «Досье детектива Рокфорда», я сказал: «Ну, это реально выглядит и ощущается как Лос-Анджелес». В нем было это качество. Большая человечность. Все мелочи находились на своих местах.

Майкл: Мелочи – это то, о чем мы много говорили. Вы смотрите «Сопрано», и ничего никогда не воспринимается просто как данность. Вы переключаетесь на персонажа, и он всегда делает что-то конкретное: чистит ли кубок, стрижет ли ногти на ногах или что-то еще. Нет ничего похожего на «он просто сидит в кресле». Этому я научился, работая с вами: все имеет свое значение, и вы через детали передаете информацию о персонаже.

Дэвид: Именно в этом все дело – использовать детали. В какой-то момент я услышал выражение «Бог в деталях» и подумал: «Да, точно». Я всегда так считал.

Майкл: Я также слышал выражение: «Дьявол кроется в деталях».

Дэвид: Да. Это правда, он там тоже есть.

Стив: Дэвид, вы выросли среди мафиози? Знаком ли вам этот мир? Были ли у вас родственники, вовлеченные в него?

Дэвид: Один мой двоюродный брат был связан с кланом Бойардо, большой мафиозной семьей из Ньюарка. Сейчас его уже нет. Люди говорили: «О, он и его кадиллаки». Однажды копы пришли за братом в три часа дня, как раз когда дети возвращались из школы. Моя мать устроила скандал. Такой был парень. Еще у меня был дядя Томми, брат отца, который, как я недавно понял, вероятно, тоже был связан с мафией, хотя в то время я этого не осознавал. Его называли черной овцой в семье, у него была привычка исчезать и уезжать надолго, никто не знал, куда. Потом он возвращался. Так что да, что-то такое было. Думаю, в старших классах моей школы были дети, чьи отцы занимались подобным бизнесом.

Майкл: Как долго вы жили в Маунт-Верноне?

Дэвид: До четырех с половиной лет.

Майкл: Мы с Дэвидом родились в одной и той же больнице, Стив. Мы оба родились в больнице Маунт-Вернона. Я провел в этом городке большую часть своего детства. Помните тот эпизод, когда я написал: «Встретимся на парковке “Вебендорфера”»? Это была фабрика в Маунт-Верноне. Дэвид, когда вы впервые прочитали мой сценарий, то уточнили: «“Вебендорфер”, да?» Я ответил: «Да, мой дед работал там – занимался изготовлением инструментов и штампов на заводе Вебендорфера», и оказалось, что ваш отец работал там же.

Дэвид: Да. Это был завод по производству печатного оборудования. Мой отец был чертежником. Он один из немногих в семье, кто получил высшее образование.

Майкл: Мой дед помимо всего прочего продавал всякую дрянь рабочим «Вебендорфера», например чулки, презервативы. И даже одно время кукол Хауди Дуди[48], когда они были в ходу.

Дэвид: Где он их брал?

Майкл: Он ездил в город и покупал их оптом, или что-то в этом роде, а потом продавал на парковке во время обеда. Это была его подработка.

Дэвид: Боже мой! Вот здорово! Один из эпизодов «Сопрано» был основан на истории моей семьи, моих родителей в то время, когда отец работал в магазине «Вебендорфер». Там были ребята, которые собирались ехать в Калифорнию, чтобы открыть типографию, и он очень стремился поехать с ними. Но мать и слышать об этом не хотела. Не желала оставлять своих сестер. Я перенес это в серию «Пушистая шейка»[49], где Джонни хочет поехать в Рино.

Стив: Просто чтобы напомнить всем: это эпизод, где Тони рассказывает Мелфи о том, как его отец Джонни Бой получил шанс переехать в Рино, чтобы управлять ночным клубом крупного мафиози. Ливия, мать Тони, отказалась. Но это могло изменить жизнь Джонни. Значит, вы основывались на истории своей семьи? Дэвид, вы также говорили мне много лет назад, что часто имена персонажей – это фамилии ваших родственников.

Дэвид: Да, Бакко – девичья фамилия моей матери. Мелфи – девичья фамилия моей бабушки по отцовской линии. Сатриале – моя двоюродная сестра Тереза, вот так.

Стив: Воскресные обеды, на которых вы присутствовали в детстве, – у вас были приняты грандиозные обеды по воскресеньям – на них не было дяди Джуниора?

Дэвид: У меня был дядя Джуниор. Точнее, он был моим двоюродным братом. Как там, двоюродный брат по отцу или что-то в этом роде? Моя мать была примерно того же возраста, что и дочь моей старшей тети. Они были ровесницами. Так что мой дядя Джуниор на самом деле был моим кузеном Джо.

Стив: Он был таким же ворчливым, как дядя Джуниор в сериале?

Дэвид: Нет. Настолько ворчливым быть невозможно. Нет. На самом деле в сериале он играл персонажа Беппи. Моего дядю Джозефа звали Беппи.

Майкл: Когда вы начинали сериал, у вас в голове уже была концовка?

Дэвид: Нет. Ну, во-первых, большинство пилотов не доходят до выпуска. Потом, если он попадает в производство, руководство канала или студии смотрит серию, но большинство из них не покупают. Затем, если пилот выходит в эфир, он часто проваливается, и продолжение убирают. Мысль о том, что у вас будет финал, никому не приходит в голову, потому что это случается очень редко. По крайней мере, так было раньше. Нет, у меня в голове не было никакой концовки.

Стив: Был ли у вас любимый персонаж? Парень, для которого вам нравилось писать больше, чем для других?

Дэвид: Я должен сказать о любимых персонажах – я обожал их всех, мне нравилось писать для них, ведь все они были такими разными. Я действительно их любил. Мне, безусловно, нравилось писать для Тони, Криса, Бакалы. Но, наверное, моим любимцем был Джуниор. Этот персонаж мог ляпнуть все что угодно.

Майкл: Да. Его диалоги очень оригинальны, и то, как он их произносил, тоже.

Дэвид: Я знаю. Грязный старомодный интеллектуал. Он использовал слова, которых вы от него не ожидали. Еще, конечно, мне нравилась Ливия – замечательный персонаж, она могла говорить все, что приходило ей в голову. С этими двумя героями вообще не было никакой самоцензуры.

Майкл: Так что, по вашему мнению, послужило зародышем сериала «Сопрано»? Был ли момент озарения, когда вам пришла в голову эта идея? Из чего все возникло?