– Пристегнись, – буркнул Лекс и вдавил педаль.

– Что с рукой? — поинтересовался нежеланный гость.

– Поранился при задержании, – отозвался тот и по кривой ухмылке собеседника понял, что Денис прекрасно заметил, что еще недавно обе его руки были в порядке.

– Так как вы оказались на крыше? — бодро донеслось справа.

– Мы не успели доехать до одного заведения и перепутали двор, добраться туда можно было только по крышам. Мы были почти у цели, но ты очень не вовремя позвонил, и нас замели, — коротко объяснила Альбина.

– Так вот почему ты не брала трубку, – кивнул Денис.

– Да, я ее уронила с крыши, – виновато пискнула она.

– Что? — тот резко обернулся в кресле. – Разбила телефон?

– Да…

– Купишь новый, – Лекс едва дышал от бешенства, а пальцы его побелели на руле.

– Походит со старым, – сощурившись, процедил муженек и сел нормально.

Остаток пути они напряженно молчали. Алекс мысленно матерился так, что взбодрились черти в аду. Альбина виновато смотрела в пол, Денис же наслаждался поездкой. Меньше чем через полчаса машина въехала во двор жилого дома всего в десяти минутах от квартиры Алекса. Он вышел первым и открыл ей дверь, она с благодарностью приняла руку, ободряюще подмигнула ему и улыбнулась. А когда он обернулся, за спиной уже нарисовался Денис… не сотрешь и со своей противоестественно лучезарной улыбкой протягивал руку.

Их ладони сцепились, будто в боевом приеме, и руку пронзило болью. Парень не жалел силы, чтобы поврежденной руке досталось как надо. Но Лекс даже не поморщился. Напротив, улыбнулся и произнес:

– К твоей жене пристает босс, и ты знаешь об этом. Забери ее оттуда. — Он выпустил руку соперника, отвернулся и обнял на прощание напряженную Альбину.

В другой ситуации не решился бы, физический контакт при прощании и встрече вышел из употребления с началом пандемии. Теперь такое поведение считалось вызывающим, в обнимашки мог вмешаться полицейский и сделать замечание. Да и сам он цепенел от прикосновения к ее телу. Но сейчас… это был вызов. Обозначение намерений. Жест, который Денис должен был понять правильно.

Вольский сел в машину и с минуту наблюдал, как они под руку идут к парадной, как Денис открывает ей дверь и, приобняв, провожает внутрь, а сам без улыбки смотрит поверх ее макушки в сторону машины, хотя это трудно было достоверно определить с такого расстояния. Он не знал, ходили ли они так всегда или то был перформанс для партера, но воспринял его как ответную перчатку к дуэли.

– Мужик, я заберу ее у тебя. Понял? – прорычал он двум фигурам, исчезающим в подъезде, и надавил на педаль.

Катю после того вечера мы больше не видели. И Толик пропал бесследно. Сначала мы потрясенно выслушали ее сбивчивую историю о том, как после танца под принуждением мои дружки силой втащили ее в туалет, как двое держали, а Толик надругался. Альбина рыдала и тряслась, Катьку бил припадок. Я стоял бледный, онемевший и не верил своим ушам. Потом мы отвели ее домой, и больше в школу она не вернулась.

На следующий день на одной из перемен я выхватил из толпы Никиту, я помнил его в той компании с водкой на подоконнике, и за горло прижал к стене.

– Что там было? – зло прорычал я ему в лицо.

– Да ниче там не было, Лех, правда! – залепетал тот. – Она веселая была, мы ей еще налили. Они с Толяном потискались на танцполе, он ее засосал, она не сопротивлялась. Предложили покурить, она пошла. Они вчетвером с Саней и Михой ушли курить в туалет. Потом она оттуда вышла и побежала вас искать. Я ниче не знаю! Ниче не видел!

– На стреме стоял, мдк,– я от всей души втащил ему по морде и отпустил бежать по коридору, размазывая кровавую юшку по подбородку.

Альбина в тот день в школе тоже не появилась, поэтому я сбежал с последнего урока и через три минуты уже колотил кулаком в дверь. Открыл отец и пригласил меня пройти в кухню. В квартире было тихо и пусто.

– Кто тебе эти мальчики? – сурово спросил он.

Какие мальчики, я понял без объяснений. Пожал плечами.

– Так, приятели. У меня полшколы таких.

– Расскажи мне поминутно все, что происходило в тот вечер, – потребовал он.

Меня пробил холодный пот. Рассказать-то и нам с Альбиной было немало и непонятно, что уже вытрясли из нее родители, а теперь сверят показания и мне конец. Напоил и чуть не лишил невинности в школьном коридоре! Мне показалось, что стены комнаты сдвигаются.

– Мы пришли на дискотеку втроем… – медленно начал я.

Он молчал и слушал, я тихо рассказывал. Правду. Как было. Не в красках, разумеется. Опустил алкогольный поцелуй, опустил свою просьбу к Толику отвлечь Катерину (отвлечь и насиловать все же разные вещи) и свое намерение на той лестнице решил не озвучивать. Обнимались, целовались, танцевали. Ничего криминального!

– Моя дочь все еще девственница? – Ее отец выглядел бледным и каким-то отрешенным. Как же я в тот момент похвалил себя за то, что остановился.

– Конечно! – выдохнул я. – Можете к врачу сводить! Мы только целовались!

– Обойдемся без врача, – отозвался он, – я тебе верю, она рассказала ту же историю. Стал бы врать, я бы тебя уже с лестницы спустил.

И я снова облился холодным потом и благословил свое благоразумие.

– Я хочу, чтобы ты выслушал меня очень внимательно, Алексей, – начал он, – вчера произошла страшная беда. Пострадала четырнадцатилетняя девочка. Над ней надругались малолетние уроды, сломали ей жизнь.

– Я понимаю, – тихо произнес я.

– Не буду скрывать, я боюсь за свою дочь. Альбина еще ребенок, а ты растешь слишком быстро, тебе легко можно дать лет двадцать! И можешь мне не лгать, я был в твоем возрасте и знаю, о чем думает каждый пацан. Особенно влюбленный. Я уважаю твое чувство, но если ты любишь ее не как подлец, а по-настоящему, то будешь ждать 18-ти лет, чтобы не травмировать хрупкую девочку и не заделать ей раньше времени ребенка. Чтобы у нее было нормальное детство! А не гинекологи, методы контрацепции и пеленки, не дай бог!

Я сидел, пялился в стол и молчал, горячий от стыда и тревоги. Думаю, такой разговор должен провести любой адекватный отец с бойфрендом своей дочери-подростка. Но в тот момент и на своем месте я переживал не самый лучший опыт в жизни.

– Если же ты со мной не согласен, ноги твоей больше не будет в моем доме, даже если придется нанимать охрану. А если мои слова до тебя не дойдут как надо и я узнаю о чем-то подобном вчерашнему происшествию, то будь уверен, я переведу Альбину в другую школу. Ты меня понял?

– Я понял, – прохрипел я сдавленным горлом, – я буду ждать сколько надо. И я женюсь на ней в первый день восемнадцатилетия, и никто больше не сможет указывать нам, как жить, – я вскинул на него упрямый взгляд.