– И в этом мисс Белл права. – Нельсону каким-то чудом удалось вернуть спокойствие, ни единой эмоции не отражалось на лице. – Две смерти и покушение на убийство. Не связанные между собой люди. Даже без третьей экспертизы могу предположить, что яд тот же. Минимум в двух случаях жертвы пили из фляжки высокого хорошо одетого господина, прежде чем на них нападал этот…

– Дьявол-Из-Холста, – пробормотал Дин. – Но Лафер сказал, что его пыталась задушить девочка. Даже если наш незнакомец с фляжкой маскировался перед нападением, стать низкорослым он бы не сумел.

– А он не становился. – Теперь я уверился в догадках и решил поделиться ими: – Многие составляющие нашего яда мне не знакомы, но я могу с уверенностью сказать: и мескалин[18], и атропин, которые в него входят, вызывают сильные галлюцинации. Представьте себе, что человек принял смесь таких веществ… и начал рисовать. Это монотонный процесс, художник часами смотрит на то, что изображено на холсте. Постепенно яд начинает действовать, но, и это доказано, даже галлюцинации не берутся с небес. Разум создает их из подручного материала. В данном случае использует людей с картин, «оживляет» их. Художник пугается, и именно тогда… приходит убийца. Вы уже не узнаете, что видела перед смертью сестра мисс Белл и тот любитель трущоб, но что-то подсказывает мне, что они были напуганы до смерти.

– Это так сложно… – Лоррейн удивленно разглядывала состав на дне пробирки. – Подгадать время действия яда, быть уверенным, что жертва будет рисовать, застать ее без свидетелей…

– Поэтому стоит хорошо подумать, как справиться с убийцей. – Нельсон мрачно скрестил на груди руки. – Он не боялся, что яд не подействует, не боялся, что не справится. Он задерживался на месте преступления, чтобы закрасить изображения людей. И хотелось бы мне знать, где этот Дьявол-Из-Холста учился создавать яды. Если, конечно, он один.

– Судя по отсутствию мотива, – Лоррейн взглянула на часы, – я склоняюсь к этому. Помешанный. Возможно, неудавшийся художник. Или…

– Проверять алиби химиков города – просто тратить время, – вздохнул Дин. – Конечно, специалистов уровня мистера Сальваторе можно посчитать по пальцам, но все же. Добиться таких впечатляющих результатов без профессионального обучения…

– Вы не представляете, на что способен безумный жаждущий разум, констебль, – возразил Нельсон. – Так или иначе, нужно идти от убийства мисс Белл. В отличие от двух других жертв, она сама впустила преступника. Открыла ему путь через окно. И более того…

– Ждала его, – тихо сказала Лоррейн. – И… это важно… платье, в которое она переоделась, говорило о том, что ожидания были особенными. Она не побоялась запачкаться за работой! Я знаю Хелену. Дома она ходит в халате, который не жалко измазать. Ходила…

Голос Лори дрогнул. В который раз я подумал, что никто не разбирается в некоторых жизненных моментах тоньше, чем молодые женщины. Мисс Белл устало посмотрела на Соммерса.

– Уже поздно. Мы и так задержали Артура. Пора домой, завтра продолжим, может, свидетели по убийству Джонсона найдутся. И, кажется, пора тебе познакомиться с мистером Блэйком, а заодно с его учениками. Что-то подсказывает мне, что в рисовальном классе Хелены то еще змеиное гнездо. А что будете делать вы, мистер Нельсон?

– Для начала провожу вас домой, мисс Белл.

– Нет необходимости, – вмешался Соммерс. – Я доставлю Лори к матери, как и обычно.

В голосе полицейского я уловил вполне определенные нотки и с вялым интересом, – мне уже страшно хотелось домой, спать, – перевел взгляд на Нельсона. Тот, застегивая пальто и поднимая ворот, ответил:

– Судя по жалованию, которое вы получаете, вы живете где-нибудь в Паддингтоне[19] или другом столь же неприглядном месте. Вы мало спите из-за того, что тратите больше часа на то, чтобы добраться в Скотанд-Ярд, – и еще меньше из-за кругов, которые наматываете, сопровождая мисс Белл.

Лоррейн сердито взглянула на Нельсона. Тот сухо продолжил:

– Вести расследование лучше с ясной головой. Мне все равно нужно еще раз поговорить с леди Белл, я хотел бы лучше узнать круг друзей ее дочери. Думаю, вам нет необходимости тащиться сначала с нами до Кенсингтона, потом к себе. Дома вы, учитывая, что вам еще отчитываться перед мистером Гринделем, будете к полуночи, в пять уже встанете. Поэтому мой вам совет…

– Как ты решишь, Лори? – не дослушав и отвернувшись, спросил юноша.

Соммерс покраснел, и я невольно поразился его выдержке. Как Нельсон еще не нарвался на грубость, мне было непонятно. Прилюдный разбор каждого человека по косточкам, только чтобы потешить самолюбие, был одной из отвратительнейших привычек моего друга. В Легионе его ненавидела за это добрая половина других командиров.

– У тебя, – мисс Белл подошла к полицейскому и погладила его по щеке, – и правда круги под глазами, Дин. Мистер Нельсон меня, скорее всего, не съест. От женщин у него несварение.

Они рассмеялись, глядя друг другу в глаза. Потом Соммерс, несколько успокоенный, посмотрел на Нельсона.

– Буду признателен. – Он перевел взгляд на меня. – Мистер Сальваторе, если результат второй экспертизы будет тот, которого мы ждем, приобщите к отчету. Если нет, срочно сообщите через своего помощника. Лори, позвони в Скотланд-Ярд в районе двух. Спокойной всем ночи.

Он завернул в бумагу картины Хелены Белл и Невилла Джонсона и покинул лабораторию. Лоррейн уже тоже надевала пальто, и я воспользовался этим, чтобы поговорить. Взяв ее за плечи и отведя сторону, я спросил:

– Взялись за старое?

Мисс Белл поняла, о чем я. В глазах мелькнуло смятение, но она тут же поборола его, нахмурилась и огрызнулась:

– Что-то не устраивает, Артур? Как сегодня заметил мистер Нельсон, я могла бы начать колоться.

Я гневно глянул на Нельсона. Его дурные шутки… Сыщик недоуменно поднял бровь.

– Зачем вы подрываете свое здоровье? – снова напустился я на мисс Белл. – Детективу не принесет пользы затуманенная наркотиками голова, если мы говорим не о бульварных опусах Дойла!

– Моя голова, – она тоже покосилась на Нельсона, рассматривающего пробирку в держателе, – ясна как никогда. И она только что напомнила мне, что времена, когда я готова была следовать всякому вашему совету, канули в лету. Вы сами так захотели. Помните?

Я отвел глаза. Я помнил: липовый парк, праздные разговоры, а особенно почему-то – темное полосатое платье. Гуляя со мной, Лоррейн не надевала леджи. Кажется, я так и оставался единственным мужчиной, для которого она делала такое исключение.

Ей было восемнадцать, и, может, она действительно влюбилась. Но мне хочется верить, что Лори просто играла. К этому располагала и плачевная ситуация, в которой она оказалась, и мои постоянные визиты – по просьбе отца, когда-то тесно дружившего с отцом пяти сестер Белл. Я помогал Лоррейн вылечить ногу, и мне ее мать доверяла больше, чем всем практикующим врачам. Мисс Белл с благодарностью принимала помощь; она не была еще столь болезненно независима. Независимой она стала позже.