Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Какая неожиданность, – нервно пробормотала я.
– Она сказала: «Когда я буду сегодня рисовать, то оставлю окно открытым. Так мне лучше думается». А он ответил…
– Позвольте угадать. – Мое сердце отстукивало теперь в горле. – «Рапунцель, сбрось свои волосы»?
Нельсон вздрогнул, девушка вновь с удивлением взглянула на меня.
– Да.
– Мерзавец…
– Теперь она мертва, а он сегодня все время смотрел на меня. И… мне показалось, он понял. Что я видела. Что все знаю.
– А что вы знаете, мисс Эрроу? – Нельсон, потирая висок, посмотрел в окно.
– Он ее убил. Я уверена.
– Но почему?
– Ну… – Девушка опустила голову. – Может, она была в положении, может, они просто поссорились, может, он наконец понял, что она вовсе не гениальная. Но я не хочу, чтобы меня подозревали, моя семья не переживет этого, такой позор и…
– Не бойтесь. – Сыщик снова повернулся к нам. Он тепло улыбался юной художнице. – Правильно сделали, что нашли нас и все рассказали. Я уже почти знаю, как раскрыть дело. Внимательно осмотрите содержимое вашей сумки – нет ли еще чего-то постороннего?
– Я все проверила. Нет.
– Прекрасно. Мы прибыли и сейчас отправимся в особняк мисс Белл. А вас я попрошу отвезти прямо в дом отца. Насколько мне известно, вы живете недалеко.
– На соседней улице, – подтвердила девушка. – Я бродила по городу весь день, пугаясь каждого полицейского и не зная, что предпринять. Вдруг… вдруг они уже приехали, чтобы меня арестовать?
Кэб остановился перед главным входом в особняк Беллов.
– Не говорите глупостей. – У Нельсона был отстраненный вид, он явно уже о чем-то думал. – Никто ни о чем не знает, кроме того, что Лондон заполонили чудовища с оживших картин. Смело отправляйтесь домой. Но завтра лучше не выходите. Отдохните, успокойтесь, порисуйте… кстати, что рисуете?
– Индийских тигров, забрала их позавчера домой, – улыбнулась мисс Эрроу. – Хочу завтра закончить, если меня не увезут в Тауэр.
– Не увезут. – Сыщик открыл дверцу и выбрался, я выпрыгнула с другой стороны. – Если что-то найдете в доме, если что-то случится, просто бегите к отцу. – Поймав полный сомнения взгляд, он настойчиво продолжил: – Здесь не имеют значения такие нюансы, как честь семьи. И не ищите нас сами, неизвестно, где мы завтра будем. Поняли?
– Поняла, – ответила она, с восторгом глядя на сыщика. – Вы… такой умный… Спасибо, Гьюр… Гур…
– Герберт, – вяло помогла я.
Как же все легко проникаются обаянием этого проходимца. Я фыркнула и, пока Нельсон называл вознице нужный адрес, подмигнула девушке.
– Не бойтесь. Мы его поймаем.
Кэб отъехал, и я устало обернулась к Падальщику.
– Все даже хуже. Расскажете о девочке моей матери? Ее такая версия устроит.
– Пока нет, – негромко ответил сыщик. – Вкратце сообщу о результатах, но не буду упоминать мисс Эрроу. И думаю, завтра я найду способ прижать нашего художника-химика к стене. Точнее, уже почти нашел.
– Слушайте. – Я наконец решилась высказать то, что не давало мне покоя довольно долго: – Блэйк не производит впечатления сумасшедшего, который просто так убивает попадающихся под руку художников. Будь у него такие отклонения, он вырезал бы уже половину учеников. Среди них есть весьма достойные.
Сыщик встряхнул головой, пытаясь избавиться от снега в волосах. Глядел он куда-то сквозь меня.
– Рано что-либо утверждать, мисс Белл. У нас нет ни отравленных конфет, ни красок, ни надежных свидетелей. Лишь маленькие зацепки.
Я потерла глаза и плотнее закуталась в пальто.
– Знаете, мистер Нельсон… что-то голова идет кругом от «маленьких зацепок». И как у вас хватает сил еще что-то соображать?
– Я просто не курю опиум. – Сыщик, уже преодолевший половину главной лестницы, обернулся. – Идете со мной?
Острота разозлила меня, но в этот раз я решила сдержаться от ответной и покачала головой.
– К матери? Увольте. Иду спать. Как вы сами сказали, расследование нужно вести с ясной головой. Завтра позвоню Дину и попрошу проверить алиби Блэйка на все три убийства. Сейчас никаких сил, да и шансов застать его мало.
– Тогда спокойной ночи, мисс Белл. – Голос неожиданно зазвучал почти сочувственно, впрочем, может, скорее снисходительно. – До встречи завтра.
Я развернулась и стала огибать дом, чтобы попасть к черному ходу. Проходя под окном Хелены, я подняла голову. Свет после обыска не погасили; переливалось красками разрисованное стекло. Действительно, чем не башня Рапунцель? И чем не запертая принцесса? Бедная моя сестра. Неужели… тот, кого она полюбила, ее убил? Разве так вообще может быть? В мире, где есть Бог, даже если Бог склонен к некоторым жестокостям?
Я поднялась по грязной неосвещенной лестнице и осторожно двинулась через коридор своего этажа, продолжая думать об этом.
– Мисс Белл!
Я подскочила на месте, но, узнав голос, облегченно рассмеялась.
– Молли, ты чуть не убила меня.
Любимая горничная, с которой нас связывала дружба со времен моего детства, виновато присела в книксене.
– Простите, не хотела пугать вас. Но вы, наверное, устали и проголодались. Ужин вы пропустили, зато я могу… – она подмигнула, – утащить вам что-нибудь с кухни.
Некоторое время я обдумывала предложение, потом кивнула.
– Немного холодной индейки, сыра и хлеба, если есть. Буду обязана. Только тихонько.
– Хорошо. – Она кивнула и, вынув что-то из кармана передника, протянула мне. – Вам письмо. Принес какой-то мальчишка.
– Надо же. – Я с интересом глянула на конверт, лишенный каких-либо опознавательных знаков. – От кого?
– Мальчик только сказал, что видный джентльмен, хорошо заплатил. Я подумала, может, у вас наконец появился…
– Когда это было, Молли? – торопливо перебила я.
– Три часа назад, мисс Белл.
– Спасибо. – Я рассеянно повертела конверт в руках. – Буду в комнате.
Горничная кивнула и удалилась. Едва переступив порог спальни, я вскрыла конверт.
Я не хочу, чтобы безумие продолжалось. Пожалуйста, остановите это. Я был глуп, веря ей. Я любил Хелену больше жизни, и только моя вина, что ее больше нет. Я вижу ее, вижу во сне, ее и Невилла Джонсона, и тех, чьи имена забыты. Завтра я приду в Скотланд-Ярд, пожалуйста, будьте там и защитите меня. Леди не прощает предателей. Возможно, она уже все знает. Ни в коем случае не трогайте жуков. Спасите меня.
«А. Б.»… Альберт Блэйк?
– Молли! – крикнула я, не отрывая взгляда от ровного почерка.