в немую. – Марат Алимбекович замолчал, пожевал губами, снова глубоко вздохнул и продолжил: – Поэтому я и подумал, что Ольга Николаевна снова обратится к вам с просьбой отыскать этого мерзавца, который издевался над ребенком.

– Заявление она, я так понимаю, написала?

– Да, придется заниматься этим делом. Хотя, сами понимаете, дел и так полно, то драка, то пьянка, то кража… Но раз вас не попросили этим делом заняться… что ж, тогда ладно. Попробуем пошерудить местных бомжей, вдруг это их проделки?

– Вы думаете, это сделал кто-то из них?

– Как версия, почему бы и нет. Кто знает, что на уме у этих бродяг, вдруг у кого-то проявились садистские наклонности… Знаете что, Татьяна Александровна, вы все-таки навестите Коноваловых, типа пришли справиться о состоянии Лизы. Поговорите с Ольгой Николаевной… – и он с хитрым прищуром посмотрел на меня.

Я поняла, к чему клонит Марат Алимбекович. Он мне в прямом смысле намекает прийти к Ольге Николаевне и предложить ей свои услуги. А когда я выполню свою работу, предусмотрительный участковый снова вызовет меня к себе для дачи показаний. Для протокола.

Я точно решила, что Ольгу Николаевну я навещу или хотя бы позвоню для начала. Но свои услуги навязывать не собиралась, не в моих это правилах.

* * *

Прежде чем наведаться в квартиру Ольги, я сделала предварительный звонок. Ссылалась на то, что открылись новые обстоятельства и хотелось бы прояснить некоторые детали. Также я высказала свое желание навестить Лизу и принести ей чего-нибудь вкусного.

Ольга заверила меня, что Лизу лучше не тревожить, она сейчас находится словно в трансе, однако от конфет «Птичье молоко» она не откажется. Уж больно она любит эти конфеты.

Не сразу мне удалось найти нужные сладости, но примерно через час я уже входила в квартиру Ольги.

– Спасибо, Татьяна, – Ольга взяла конфеты и пригласила меня в гостиную. – Проходите сюда. Кстати, познакомьтесь с моим папой. Он сегодня утром приехал.

В гостиной при моем появлении поднялся с кресла грузный пожилой мужчина. Он тяжело дышал и явно страдал одышкой. Помнится, Ольга рассказывала, что мама у нее умерла, а вот отец, получается, жив.

– Папа, да не вставай ты! Сиди! – велела ему заботливая дочь, взяла его за руку и помогла опуститься в кресло. – Папа, это Татьяна, она детектив. Это она нашла Лизу.

– Здравствуйте, Татьяна! Меня зовут Николай Осипович. Можно просто Николай, – глубоко дыша, ответил мужчина. – Оленька мне рассказала про вас. Вы молодец! Спасибо, что нашли нашего горе-ребенка.

– Папа, ты будешь с нами чай пить?

– Нет, Оленька, спасибо. Пока не хочу.

Ольга тронула меня за руку и отвела на кухню.

– Я все-таки не могла сдержаться и рассказала все отцу, надо было с кем-то поделиться. Папа сразу сорвался и приехал. А теперь я жалею, что сказала ему. Его чуть инфаркт не стукнул. У него и так здоровье слабое. Он всегда переживал за меня и Лизу, что вот дочка у меня такая родилась… а тут еще и это!

– Ваш отец живет не в городе? – поинтересовалась я.

– В Котельниково он живет. Это часа два на электричке. Ох!.. – Ольга горестно вздохнула. – Зря ему сказала, теперь еще и за ним приглядывать надо. Два больных человека на мою голову. Один ребенок, второй – старик.

– Ольга, а Лиза совсем не разговаривает? – спросила я.

– Нет, Татьяна. Она… она в ужасном состоянии. Девочка и так больная, а теперь… Ладно!

– А я могу ее увидеть? – осторожно спросила я.

– Конечно, можете! Только не пойму, зачем вам это?

Я ничего не ответила, Ольга пожала плечами и повела меня в комнату дочери.

Увидев нас, Лиза вскочила с дивана и подбежала к матери, беря ее за руку. Затем увидела меня и сильно прижалась к матери. Ее лицо ничего не выражало, а глаза были пустыми.

– Лиза, не бойся! Это Татьяна! Она хорошая, она нашла тебя и вернула домой.

– Привет, Лиза! Ты меня не помнишь? – спросила я, однако девочка даже не посмотрела в мою сторону, словно была глухая.

– Она не говорит. Она ничего вам не скажет, – сухо сказала ее мать.

– Что сказал врач?

– Да ничего особого не сказал. Трудно понять, что у такого ребенка в голове. Но то, что у нее был сильный шок и стресс, это однозначно. И, возможно, она вообще не будет никогда больше говорить.

Лиза молча выпустила руку матери и снова села на диван, глядя перед собой бессмысленным взором.

Я посмотрела на этого бедного больного ребенка. Что с ней будет дальше, сколько она проживет на этом свете? В этом жестоком и грубом мире, где ее держали связанную взаперти несколько дней, без еды и воды, издевались над ней, причиняли ей боль. Кто это сделал и с какой целью?

– Ольга, вы, наверное, хотели бы выяснить, кто… кто это сделал с Лизой? – осторожно спросила я.

– Татьяна… Я не знаю. Да имеет ли это какое-то значение? Мне, если честно, все равно. Главное, что Лиза нашлась и теперь она в безопасности. А тот, кто… Кто это сделал, Бог его накажет. Единственно… – Ольга призадумалась и сделала небольшую паузу в разговоре, потом продолжила: – Мне не дает покоя надпись на теле Лизы.

– Надпись? – удивленно спросила я, помня, что участковый мне ничего про это не говорил.

– Да. У Лизы на спине было написано STAN. Именно по-английски. Написано было, скорее всего, черным маркером. Я так и не поняла, что это значит и зачем это надо было писать на спине ребенка. Это кошмар какой-то, Татьяна. И… я понимаю, что это был след, возможно, улика, не знаю… Но я не могла на это смотреть. Быстро отвела Лизу в ванну и стала ее намывать, особенно терла эту чертову надпись, докрасна ей спину растерла…

– То есть у вас вообще нет никаких домыслов насчет этой надписи? – решила уточнить я.

– Нет, Татьяна, – Ольга пожала плечами. – Даже примерно не могу предположить, что бы это значило. Кто-то очень жестоко обошелся с Лизой. Бог покарает этого человека.

– Неужели вы не хотите найти этого плохого человека и покарать