Алые розы изнывали от скуки. Что это ещё за новая мода у Белых – ни с того ни с сего заключать мир, когда война началась, да так многообещающе! Чем это они заняты, что добровольно отказываются от такого удовольствия?

– По-моему, нам надо пойти пооскорблять их немного, – предложил Сикстен, – может, они образумятся.

Бенка и Йонте ничего не имели против.

Но в штабе Белых роз было тихо и пусто.

– Где их нелёгкая носит? – удивился Йонте.

– Подождём, – сказал Сикстен. – Когда-нибудь же они вернутся!

И Алые розы удобно расположились на чердаке.

Они обнаружили множество старых журналов, которыми Белые розы развлекались в плохую погоду. Нашлись также шахматы и роскошный стол для игры в пинг-понг. Словом, в развлечениях недостатка не было.

– А у них шикарный штаб, – заметил Бенка.

– Да-а, – отозвался Сикстен. – Эх, если бы и у меня в гараже поместился стол для пинг-понга!

Они играли в пинг-понг, съезжали по верёвке и влезали обратно, рассматривали картинки в журналах, и их ничуть не беспокоило, что Белых роз здесь нет.

Сикстен стоял у открытого люка, держась за верёвку. В это время в саду показался человек. «Вон идёт тот тип, родственник Евы-Лотты… как его там… дядя Эйнар. Жуть, до чего торопится», – подумал он. Дядя Эйнар посмотрел наверх, увидел Сикстена и вздрогнул.

– Ты ищешь Еву-Лотту? – спросил он через секунду.

– Да, – ответил Сикстен. – Вы не знаете, где она?

– Не знаю.

– Жалко, – сказал Сикстен и съехал вниз по верёвке.

Дядя Эйнар просиял.

Сикстен полез обратно.

– Ты опять наверх? – спросил дядя Эйнар.

– Ага, – подтвердил Сикстен и проворно полез дальше. Сразу было видно, что у него пятёрка по физкультуре.

– А что ты там будешь делать? – спросил дядя Эйнар.

– Ждать Еву-Лотту.

Дядя Эйнар немного походил взад и вперёд.

– Я теперь припоминаю: Ева-Лотта с ребятами собиралась куда-то на прогулку. Раньше вечера они не вернутся! – крикнул он Сикстену.

– Жалко, – сказал Сикстен и съехал вниз.

Дядя Эйнар просиял.

Сикстен полез обратно.

– Ты что, не слышал, что я сказал? – Дядя Эйнар начинал нервничать. – Евы-Лотты не будет дома целый день!

– Жалко, – сказал Сикстен. – Очень жалко.

И полез дальше.

– Что же ты там будешь делать? – спросил дядя Эйнар.

– Смотреть картинки, – ответил Сикстен.

Теперь дядя Эйнар уже не сиял. Он нетерпеливо шагал взад-вперёд.

– Эй, ты, наверху! – крикнул он через минуту. – Хочешь заработать крону?

Сикстен выглянул в люк.

– Ещё бы! А как?

– Сбегай в магазин на площади, купи мне пачку сигарет!

– С удовольствием, – сказал Сикстен и съехал вниз.

Дядя Эйнар вручил ему пять крон, Сикстен припустился бежать и исчез. Дядя Эйнар просиял больше прежнего.

Тут в люк высунул голову Бенка. Симпатяга Бенка с белобрысыми курчавыми волосами и курносым носом. У кого хватило бы сердца ругаться при виде такого славного парня? А вот дядя Эйнар выругался, да ещё как!

Вскоре вернулся Сикстен. В руке он держал большой кулёк. Он отдал дяде Эйнару сигареты и крикнул Алым:

– Во, ребята, я купил у Евы-Лоттиного папы булок на целую крону, а он никогда не жадничает. Еды у нас теперь хватит на весь день, и домой идти не придётся.

Тут дядя Эйнар выругался ещё более замысловато и большими шагами пошёл прочь.

Алые розы продолжали рассматривать журналы, играть в пинг-понг и съезжать по верёвке. Они уписывали булки за обе щёки, и их ничуть не беспокоило, что Белые розы блистают своим отсутствием.

– Вам не кажется, что у этого чудака не все дома? – спросил Сикстен, когда дядя Эйнар в четвёртый раз появился около булочной. – И чего он носится, словно курица с яйцом? Неужели ничем полезным нельзя заняться?

Шли часы. Алые всё играли в пинг-понг, листали журналы, съезжали по верёвке, поглощали булки, и их ни капельки не беспокоило, что Белые розы всё не появляются.

Темно, всюду темно! Лишь изредка через какую-нибудь щель вдруг пробьётся тоненький луч света. Но карманный фонарик ещё горит. Без него пришлось бы худо. Нелегко пробираться подземными переходами. Дорогу то и дело загораживают большие камни; сыро, скользко и холодно. Неужели придётся провести здесь ночь, и не одну?

Ева-Лотта, Андерс и Калле держатся за руки. Свет фонаря падает на сырые, заплесневелые стены.

– Каково было беднягам, которые сидели здесь раньше! – заговорила Ева-Лотта. – И наверное, по многу лет!

– Им хоть есть давали, – проворчал Андерс.

От одной булочки долго сыт не будешь, и он очень проголодался. Небось дома сейчас обедают…

– У нас сегодня на обед фрикадельки, – мечтательно вздохнула Ева-Лотта.

Калле молчит. Он зол на себя за то, что вообще связался с этой работой сыщика. Сидели бы они теперь дома на чердаке, воевали бы с Алыми, кушали фрикадельки, катались бы на велосипеде, купались и мало ли что ещё! А вместо этого они бредут здесь в темноте, и даже страшно подумать, что их ожидает…

– Уж лучше пойдём обратно, к старому месту, – предложила Ева-Лотта. – Нового ничего не увидим, дальше будет всё то же. Везде одинаково темно и противно.

– Давайте хоть дойдём до конца этого перехода, а потом вернёмся, – возразил Андерс.

Ева-Лотта ошиблась: не везде их ожидало одно и то же. Этот переход кончался лестницей. А лестницы обычно соединяют между собой этажи!

Андерс, Калле и Ева-Лотта стоят и молча смотрят на узкую винтовую лесенку, ступени которой стёрты множеством ног. Они не верят своим глазам. Калле взлетает наверх, светя себе фонариком. Но лестница кончается тупиком. Вход в подземелье заколочен, а значит, и выхода нет… Калле готов головой пробить эти доски, так, чтобы щепки полетели.

– Мы должны, должны выйти! – кричит вне себя Андерс. – Я больше не могу! – Он поднимает большой камень. Калле помогает ему. – …три, четыре! – командует Андерс.

Удар! Дерево трещит. Ещё разок!

– Вот увидишь, Калле, мы пробьёмся! – Андерс чуть не плачет.