Бесстрашного, Дойнарт тем не менее не имел на трон прав. Бастард, рожденный от рабыни… Дойнарт унаследовал от отца родовую магию, получил власть, богатство, титулы… Но на трон взошел Хьяртан, как первый сын, рожденный в благословленном Богиней-матерью священном браке.

Впрочем, не только трон стоял между ними. Почему-то им нравились одни и те же нэри, в то время как сами нэри всегда предпочитали правителя.

Куда почетнее проводить ночи в постели короля, нежели незаконнорожденного принца.

— Совсем чувство юмора атрофировалось, — криво усмехнулся Дойнарт и поднялся из-за стола: — Ладно! Подождем, пока она перестанет быть твоей гостьей. И надеюсь, это случится очень скоро. Не потому, что мне может быть интересна эта деревенщина — нэри при дворе будут поинтереснее. — Снежный слегка поморщился, а потом хлопнул брата по плечу. — Я о тебе переживаю, и мне не нравится мысль, что твоя жизнь зависит от какой-то безродной выскочки.

— Безродной выскочки с очень редким даром, — вздернув брови, заметил Бьяртмар.

— И непредсказуемым, — ворчливо пробормотал Дойнарт.

— С ее даром разберемся, как и с тем, что нас связывает, — уже более спокойно, без стали в голосе, проговорил Хьяртан и почувствовал, как темнеет в глазах.

Это заметили и братья.

— Снова плохо? — встревоженно спросил младший.

— Тебе не со мной надо было чинить разборки, а идти к Каэтану, — с тревогой заметил старший.

— С тобой надо было все прояснить сразу, — усмехнулся Хьяртан, с трудом сдержавшись, чтобы не опереться о стол.

— Может, все дело в поцелуях? — предположил Дойн. — Слишком слабый контакт, чтобы напитаться ее силой. Я бы посоветовал…

— Не начинай! — отрезал Снежный. Бросив на братьев последний взгляд, направился к выходу, а оказавшись у порога, остановился и предупредил: — И не лезь к ней. Это касается вас обоих.

— А я-то тут при чем?! — вскинулся Бьяртмар. — Я после Борга вообще ее не видел!

— Поняли — твоя добыча, — примирительно сказал Дойнарт и проводил его величество взглядом.

Следующие полчаса над Снежным раскудахтавшейся наседкой кружил лекарь. Придворный целитель то хмурился, то что-то записывал в свою потрепанную книжицу, нервно царапая пером по страницам, то снова возвращался к правителю с бесконечными зельями и порошками. Заставлял пить, глотать и снова проверял, проверял…

— И долго вы будете меня пытать, Каэтан? — устало поинтересовался Снежный, опрокинув в себя очередную порцию горькой жидкости.

— Не понимаю… — растерянно почесал голову кончиком пера мужчина, не задумываясь о том, что может испачкаться чернилами. — Утром вы были в отличном состоянии, а сейчас… Кажется, будто из вас кто-то тянет силу. Саму жизнь…

— Девушка все еще слаба?

— Она не помнит события прошлого дня, но в целом чувствует себя хорошо. Уж точно лучше вашего, — снова нахмурился Каэтан.

— Есть предположения, что заставило ее забыть вчерашний день?

Выслушав отчет лекаря, Хьяртан испытал одновременно и облегчение, и приступ злости. Радовало, что не он и его поцелуи лишили ее воспоминаний, а злило то, что Ливию опоили.

И он даже знал кто…

Решив, что с пленником поговорит завтра, а сейчас ему просто жизненно нужна бунтарка, Хьяртан велел пригласить девушку на ужин. Обычно, по традиции, король ужинал в Большой столовой с придворными, реже — наедине с Хеленой или братьями, но никогда с простой горожанкой.

Снежный усмехнулся и велел камердинеру принести свежую одежду. Надо было привести себя в порядок к ужину.

И раз уж девчонка полна сил и здорова, десертом ему станут ее сладкие губы.

Глава 8

Ливия Селланд

Вместо того чтобы отвести в столовую, служанка повела меня в мою же спальню.

— И что мы там забыли?

Надеюсь, не его величество. И очень надеюсь, что он не собирается ужинать со мной в постели. Или мной ужинать… Моей силой?

Какие только глупые мысли не полезут в голову после всех недавних событий.

Или не такие уж они и глупые?

— Вам следует привести себя в порядок перед ужином с его величеством, — ровно проговорила девушка.

Вроде и вежливо, но все равно показалось, что прислуживать мне, безродной нэри, ей в тягость.

— Я и так в полном порядке.

Она скосила на меня взгляд и чуть слышно хмыкнула:

— Такова традиция.

Нет, я, конечно, понимаю, что я не графиня и не маркиза, но будь я на ее месте, вела бы себя с гостьей короля более почтительно.

И вообще, что она подразумевает под «привести в порядок»? Надушить и выкупать? Зачем, если мы собираемся просто есть? А если его снежность решил уподобиться своему брату и полакомиться, как говорится, свежим при дворе «мясом», то останется голодным! И с парой-тройкой шишек, которые ему с радостью обеспечит моя солнечная сила.

Я приостановилась, словно маленький упрямый мул, не желающий идти в гору.

— Незачем заставлять его величество ждать.

— Но…

— Уже поздно, а значит, правитель голоден.

И я, кстати, тоже.

Не сдержавшись, девица фыркнула, но спорить не стала. Повела меня коридорами и залами, мрачная роскошь которых одновременно и поражала, и угнетала. Наш дом в Борге был очень уютным. После появления в жизни отца Стеллы уюта в нем стало меньше (где могла мачеха заменила мебель на вычурную и безвкусную, повесила дурацкие бархатные шторы и свои не менее дурацкие портреты), но тем не менее он не перестал быть нашим домом. Домом, пронизанным маминым светом, который даже после ее ухода освещал каждую комнату.

В нашем доме была душа, а здесь… Роскошь и красота, безликая и такая холодная.

Недаром это была цитадель Снежных, непобедимых воинов и истребителей монстров.

По дороге в столовую нам попалось не так уж много придворных, но те, что попались, провожали меня долгими, бесцеремонными взглядами. И шепотками. Смотрят так, словно я гротхэн, обряженный в шелка и кружева, да еще в чепчике и с торчащими из-под него буклями.

На этой мысли я запнулась, ощутив чей-то пристальный, ввинчивающийся в меня арбалетным болтом взгляд. Обернувшись, увидела белокурую нэри в роскошном парчовом наряде. Она стояла у окна в компании двух нордов и смотрела на меня.

— Кто это? — спросила, не сумев держаться.

Придворная дама была прекрасна, но от гримасы злости, застывшей у нее на лице, хотелось поежиться.

— Нэри Хелена, маркиза Ланге.

— Красивая…

Льдина.

— Фаворитка его величества, — не преминула уточнить служанка.

Тогда понятно, отчего меня сейчас распинают взглядом.

Подойти, что ли, и успокоить, что между мной и Снежным нет и ничего быть не может? Поцелуй на руинах не в счет. Я о нем уже даже не помню.

Вот точно не помню. Совсем-совсем…

Снова взглянув на маркизу и заметив, как та, кривясь и продолжая