какой-то слизью болотного цвета и соответствующего запаха. Вообще вся ее комната пропахла мокрой землей, плесенью и тленом. Словно она уже умерла…

Нет! Она не может здесь умереть! В таком возрасте вообще не умирают!

Аня на подгибающихся ногах, скользя босыми ступнями по полу, бросилась к окну. День. Небо как всегда хмурое, затянуто тучами, набежавшими невесть откуда; ветер гоняет по двору пожелтевшие листья. По тропинке, ведущей к соседнему флигелю, едет повозка с чем-то накрытым большим грязным покрывалом. Правит ей Чер, а поверх покрывала брошены две большие лопаты с наточенными блестящими краями.

— Аня?

Михей стоял в дверях бледный, осунувшийся, с неестественно блестящими глазами. Аня кинулась к нему, но поскользнулась и упала. Ее тут же схватили за локоть, помогая встать.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста!

Михей исчез. Рядом стоял Павел и ехидно улыбался. Аня попробовала отступить назад, но пальцы юноши мертвой хваткой вцепились в ее руку.

— Завсегда рад помочь очередной жертве! Видишь? — он показал на слизь, стекающую с ее ног. — Это место уже тебя пометило. Теперь оно тебя съест!

И Упырь щелкнул зубами, словно злая собака. Но локоть ее отпустил.

— Пойдем.

Аня обернулась и увидела стоявшего в дверях Чера. Он как всегда кутался в свой грязный дырявый плащ и почему-то опирался на ржавую лопату.

— Пойдем. Я тебя сохраню — похороню. Земля всех хранит.

Аня попятилась. Зазвонил колокол. В комнату вошла наставница Мария, за ней торопливым шагом следовала Ирина Белина. Парни при их приближении переглянулись и таинственным образом растворились в воздухе.

— Значит, хуже, — едва взглянув на воспитанницу, заключила Белина. — Что ж, придется переходить к радикальным мерам. — Она взяла с прикроватного стола маленький нож.

— Не то!

Очертания наставницы Ирины поплыли, сквозь них проступил неясный темный силуэт.

— Ты близко и далеко одновременно! Не о том думаешь!

Аня закричала. Закричала так, что проснулась.

Соседки в комнате не было. За окном лил дождь, порывы ветра бились в закрытые ставни, которые при особо сильном натиске "щелкали". Еще одно серое утро в этом мрачном месте. И впервые она этому утру обрадовалась. Потому что там, во сне, было еще страшнее.

Аня распахнула ставни, впуская в спальню дневной свет и долго всматривалась в углы комнаты, пытаясь отыскать следы призрака. Никого не было. Тогда она тщательно умылась, надела верхнее платье и поспешила на занятия. Сегодня она обрадовалась бы даже компании Вредины. После подобных снов оставаться одной было невыносимо.

В Корпусе стояла тишина — занятия уже начались. Аня дошла до музыкального класса, немного потопталась у двери, а потом развернулась и направилась к кабинету литературы. Она рассчитывала провести время в коридоре, однако резная скамейка, стоявшая рядом с дверьми в литературный класс, была занята двумя незнакомыми Ане девушками. Анна осмотрелась, заметила еще одну парочку, шушукающуюся о чем-то в углу, и почувствовала себя здесь лишней. По привычке она отправилась на улицу. Там холоднее, конечно, но и людей меньше…хотя сейчас, пожалуй, она предпочла бы одиночеству чужое общество, пусть даже и неприятное.

— Привет.

Пансионерка инстинктивно шарахнулась в сторону — и от фигуры зверя, охраняющего вход в Корпус, и от стоявшего рядом с ним парня. Чер ее движение заметил и лицо его на мгновение исказилось, словно от зубной боли, но только на мгновение. Аня даже не была уверена, что ей это не показалось. Но ей все равно отчего-то стало стыдно.

— Извини.

Он уже почти повернулся к ней спиной, когда она все-таки выдавила из себя это простое слово. Парень застыл.

— За что?

Чер не обернулся, и это изрядно осложняло общение. К тому же Аня и так совершенно не знала, как разговаривать с этим странным человеком. Он был слишком…другим. И по сравнению с ней, и по отношению к этому месту. И все же он был частью пансионата, в некотором роде его олицетворением. Это ощущение родственности Чера и пансионата тоже осложняло общение. Аня и так тяжело подбирала фразы при разговоре с этим воспитанником, а обращаясь к его спине и вовсе растеряла все слова.

— За что? — повторил парень и, не дождавшись объяснений, обернулся. Карие глаза внимательно следили за каждым ее движением, и Ане вдруг показалось, что она вернулась в недавний кошмар. Если сейчас взять Чера за руку, та окажется холодной и скользкой, а откуда-нибудь из-за угла выскочит Ирина Белина с чашкой, наполненной кровью, и…

Аня вздрогнула и потерянно огляделась. Никого из наставников видно не было. Только вдалеке, у служебного флигеля слышался голос кастелянши, раздававшей указания слугам.

— Боишься?

Чер не столько спрашивал, сколько утверждал, и Анна промолчала, сочтя вопрос риторическим.

— Это хорошо.

Его вывод вывел пансионерку из себя. Снова.

— Чем же? — довольно резко спросила она.

— Страх позволяет выжить.

— Значит, — она окинула взглядом порванный плащ. — Ты очень живучий. И чего же ты боишься?

— Ничего.

Чер ответил легко и сразу, не задумываясь ни на мгновение, а потом вдруг отвел глаза и добавил:

— Почти ничего. И да, — он почему-то спрятал руки за спину. — Я очень живучий. Самый живучий здесь. За это они меня и ненавидят.

Злость мигом куда-то испарилась. Аня чуть не шагнула вперед, чтобы обнять парня, так страшно прозвучали его слова, но в последнюю секунду остановилась. Это не ее брат. Это вообще малознакомый ей человек. Копающий между делом могилы в огороженной части сада. Тело, качнувшись вперед, резко прервало движение. И это Чер тоже заметил. Он развернулся к ней спиной и вместо того, чтобы спустится по ступеням, спрыгнул на землю, перемахнув через фигуру зверя, охраняющего вход в корпус. Уверенным, не слишком быстрым и не слишком медленным шагом он пошел в сторону деревьев.

— Ч…

Входная дверь Корпуса открылась, выпуская на свежий воздух двух девушек и одного парня, которые яростно и даже зло о чем-то спорили. Аня не решилась звать Чера при них. А когда спорщики удалились в сторону жилого флигеля, странного парня уже видно не было. Анна сделала несколько нерешительных шагов в сторону деревьев, но тут появились другие воспитанники — первое занятие закончилось. Девушка, постоянно оглядываясь, все-таки пошла в Корпус.

До обеда время тянулось очень медленно. Не спасало даже то, что Вредина сегодня превзошла саму себя в саркастических замечаниях по отношению к Белиной, — в результате девчонка лишь получила несколько дней отработки на кухне и только. Наставница Ирина и бровью не повела в ответ на ее выпады. Вывести ее из себя еще никому не удавалось, хотя попытки последнее время участились. Аня в конце занятия внимательно осмотрела шушукающихся воспитанников. Спор они что ли устроили? Зря.