поцелуе. О том, что между нами произошло. И я думаю, что хотела бы, чтобы он повторился, но в этот раз я хочу большего.

С моих губ срывается стон. Потому что то, что она предлагает, станет моим гребаным крахом.

— Джулиан…

— Джулиана здесь нет, — перебивает она. — И вообще, это не его дело, чем мы занимаемся.

— Я думаю, что Джулиан посчитал бы, что это очень даже его дело, что между нами происходит, но, блядь… — Я замялся. Я не из гранита, и я стоял на коленях перед Алей с момента нашей первой встречи. Я даже не прикоснулся к другой женщине, ее вкус все еще запечатлен на моих губах.

— Я не прошу о счастливой жизни или о чем-то еще. Я просто хочу, чтобы ты… научил меня. — Она поднимает брови и смотрит на меня, чтобы я заполнил пробелы.

— Научил тебя…? — Она говорит не то, что я думаю, не так ли? — Мне нужно, чтобы ты произносила слова.

Она слегка краснеет, но ей все же удается произнести слова.

— Я хочу, чтобы ты был моим первым. Я хочу, чтобы ты научил меня. Показал мне, чего мне не хватает. — Ее глаза метнулись к извивающимся в бассейне телам, в полуприкрытом взгляде читался немой вызов. — Или, может быть, я смогу найти горячего парня, который захочет…

— Нет, блядь. — Внутри меня поднимается защитное чувство. Придя в себя, я встаю и хватаюсь за веревки качелей над ее головой. — Ни один из этих мудаков тебе не подходит, — сердито говорю я. — Если хочешь научиться чувствовать себя хорошо, приходи ко мне.

— Именно это я и сделала. — Она откидывается назад и обхватывает меня ногами за талию, вгоняя мой твердый член в свое ядро. Ее платье поднимается, сбиваясь на талии, открывая мне пьянящее зрелище ее киски, прикрытой лишь крошечным клочком кружева.

— Ты пришла сюда, чтобы соблазнить меня? — Я собираю ее волосы в одну руку и заставляю откинуть голову назад, чтобы она смотрела на меня сверху. — Потому что ты знала, что сможешь? Потому что я слаб для тебя?

— Мне надоело быть хорошей девочкой, послушной дочерью мафии. Теперь я живу на своих условиях, ни на чьих других. И я знаю, чего хочу.

Вся моя решимость, которую я проявлял или думал, что проявляю в ее присутствии, полностью исчезает. Одна рука касается ее голого бедра, а другая натягивает веревку качелей, и она оказывается там, где я хочу.

Каждый сантиметр моего тела поет от предвкушения, но сейчас дело не во мне, а в ней. Кончики моих пальцев спускаются от ее бедра к внутренней стороне бедра, вырисовывая небольшие узоры, то и дело касаясь складок ее киски.

Она резко втягивает воздух.

— Лео, — в ее голосе звучит отчаяние. — Тебе нужно прикоснуться ко мне.

— Я прикасаюсь к тебе.

— Нет, как прикосновение к прикосновению.

— Тебе нужно научиться терпению, — говорю я сквозь стиснутые зубы. Я жалею ее и позволяю своей руке коснуться ее клитора, нанося легкий шлепок. Она вскрикивает, и на меня смотрят широкие обвиняющие глаза, но когда жжение исчезает, остается полузакрытый взгляд удовольствия.

— Боже мой, — прохрипела она, — это было…

— Горячо, — говорю я, заканчивая за нее фразу. — Тебя когда-нибудь трогал здесь другой мужчина?

— Только пальцами, и все, но это было не очень хорошо. Мы оба не знали, что делаем.

Я хихикаю во все горло. Это не будет ее опытом со мной. Заслонив ее своим телом от посторонних глаз, я ввожу один толстый палец в ее дырочку, довольный тем, что она уже хорошо и смазана для меня.

— Начнем с одного пальца, а дальше пойдем по нарастающей.

Я обвожу большим пальцем ее клитор, пока мой палец погружается в нее. Она уже созрела для этого. Я чувствую, какая она мокрая, ее тугой жар обхватывает мой палец — это просто рай. Может быть, я и более опытен, но я едва держусь на ногах, мой член упирается в ткань джинсов. Она издает слабый стон, когда я ввожу и вывожу палец из нее, обводя ее клитор. Не успел я сделать еще один вдох, как она широко раскрыла глаза и объявила:

— Я уже близко.

— Какая хорошая девочка, блядь, — рычу я на ее макушку. — Такая отзывчивая. Так быстро кончает для меня.

— Лео… мне нужно… о боже, — прохрипела она, потому что я знаю, что ей нужно, раньше нее. И я даю ей это.

Продвигаясь глубже, я несколько раз ввожу и вывожу из нее пальцы, а затем остаюсь на глубине, вращаясь внутри нее, пока мой большой палец перебирает тугой пучок нервов, нанизывая идеальный ритм. Она взрывается, как фейерверк на Четвертое июля, ее киска сильно сжимается вокруг меня. Ее вздохи переходят в громкие стоны, и я наклоняюсь и закрываю ей рот своим, глотая ее крики.

Наши дыхания смешиваются в пространстве между нами, когда она возвращается в реальность. Поднеся смоченные пальцы ко рту, я высасываю ее сок, словно нектар богов. На вкус он, конечно, похож. Ее соленый привкус, танцующий на моем языке, просто дразнит. Я с нетерпением жду, когда смогу попробовать ее на вкус, но для этого нам нужно войти внутрь.

— О, Боже! — Она удивленно смеется, ее щеки раскраснелись, а в голубых глазах пляшут огоньки, словно она сделала новое открытие. — Я даже не представляла, что это может быть так.

Я оттаскиваю ее от качелей и опускаю платье. Никто не обращает на нас внимания, но Аля теперь моя. И ее удовольствие, и ее боль я могу дарить или отказывать ей.

Я всегда был доминантом в постели, мне нравится быть главным, но что-то в Але пробудило во мне первобытную сторону. Мне нужно, чтобы она была под моим контролем. Я наклоняю ее лицо вверх, чтобы она смотрела прямо на меня, и говорю:

— С этого момента твоя маленькая киска подчиняется мне и только мне. Никто другой не сможет прикасаться к тебе так, как я.

Она моргает, но не отводит взгляд.

— То же самое касается и тебя. Пока мы… занимаемся этим, больше никого нет.

— Само собой разумеется. И Аля, сегодня — это только начало. — Я шлепаю по ее заднице под платьем, разминая ее плоть.

Ее глаза темнеют от вожделения. Для девственницы, да еще и неопытной, она, похоже, ничуть не напугана. Она направляется к дому, бросая манящий взгляд через плечо.

Я хрипло смеюсь, следуя за ней, полностью осознавая, в какую опасную игру я играю. Я готов последовать за этой женщиной в самые глубины ада. И кто знает, может быть,