Но помню, как села на кровать и развязала тесемку. А вот открыть так и не решилась.

Где-то глубоко внутри сердце грыз червячок сомнения: а правильно ли это, читать чужие дневники?.. Ведь передо мной были записи, которые Тайрел мог тщательно скрывать ото всех. Даже от себя. Эмоции, чувства, боль и радость. Это как заглянуть без спроса к кому-то в душу.

С другой стороны, именно здесь и сейчас я могла понять, что же произошло на самом деле год назад. Как черный друид по прозвищу Кровавый Ужас убил тринадцать человек, включая…

О светлые боги. Все время об этом забываю. Включая собственную жену. Это кем же надо быть, чтобы убить жену?

В общем, этот вопрос окончательно примирил меня с совестью, я опустила взгляд в дневник и стала быстро листать страницы.

Черные буквы с аккуратным наклоном выстраивались ровными линиями, плясали перед глазами, манили прочесть.

К моему сожалению и полному разочарованию, весь текст оказался написан на эшгенрейском. Это ж как надо постараться, чтобы перевести все свои мысли на язык мертвых?

Я продолжала и продолжала листать, замечая, что кое-где линии становятся резкими и неровными, словно человек писал быстро, а в других местах — все еще плавные и аккуратные. Казалось, иногда Тайрел страстно переживал, а иногда выкладывал сухие факты. Я была готова кусать локти от расстройства, что не могу понять ни того, ни другого.

Шуршали страницы, пока я искала тот самый знак, который видел Бьельн. И в какой-то момент взгляд резко остановился примерно посередине тетради. Здесь была нарисована схема. Что-то вроде карты, на которой в продольном разрезе изображен дом. Я стала внимательно изучать то единственное, что могла понять, — рисунок.

Через некоторое время, пока я вертела тетрадь под разными углами, пытаясь определить, что передо мной, меня осенила догадка. А вдруг здесь нарисован этот самый дом? Дом, в котором мы находимся?

Это было важно, потому что в нескольких метрах от него под землей, на небольшой глубине, располагался подвал. К подвалу вело что-то вроде лестницы, а рядом черными кляксами по рисунку прыгали разные цифры. Я была уверена, что в этом подвале находится что-то ужасно важное. Иначе Тайрел рассказал бы мне о нем.

Постаравшись все запомнить, перелистнула страницы и, дойдя почти до самого конца тетради, снова замерла. Весь разворот был заполнен изображениями монстров. Очень реалистичных, натуральных и абсолютно мне незнакомых.

Перелистнула еще и увидела птиц с острыми изогнутыми клювами. Именно такие были в Сумерках, когда я упала на руки друиду. Рядом стояла подпись на эшгенрейском. А с другой стороны листа…

…на меня смотрело мое собственное лицо. Узкое, обрамленное водопадом волос. И огромные глаза, тщательно прорисованные, глубокие.

Я сама себя не узнавала. Эта девушка была очень красива. А вместо уродливого шрама Тайрел нарисовал тонкую карандашную линию.

Пальцы сами потянулись к отметине на щеке. В голове крутилась только одна мысль: «Разве я выгляжу так?»

А потом в самом низу листа под собственным изображением я наконец нашла символ, который искала. Руну «Принц смерти» с какой-то короткой припиской, одно из слов которой мне было понятно и без перевода: «Antalina».

Не надо быть магистром магии, чтобы понять: речь идет о пророчестве.

Но что именно это значит? Имеет ли знак прямое отношение ко мне? Пришел ли Тайрел к какому-то определенному выводу на этот счет или просто гадал, как и я?

Обо всем этом я не успела подумать, потому что у дверей вдруг мелькнула тень, а потом раздался низкий рык, от которого кровь застыла в жилах:

— Да ты совсем обнаглела, принцесска!

Последней проскочившей в голове мыслью было: «Я убью тебя, Бьельндевир! Убью и не посмотрю, что ты уже давно мертв. Если, конечно, Тайрел прямо сейчас не испепелит меня своим взглядом…»

Друид выглядел мрачно. Хотя слово «мрачно» даже на десятую долю не отражало ярости, написанной на его лице.

А еще он был без рубашки. Снова. Бинты покрывали левую руку и часть живота. А в остальном я опять могла наслаждаться сногсшибательным рельефом его огромной грудной клетки.

— Так больше не может продолжаться, — грозно проговорил он и сделал шаг в комнату, одновременно захлопывая за собой дверь.

По позвоночнику пробежала волна дрожи. Я подавила инстинктивное желание сделать шаг назад. Медленно закрыла дневник и положила на кровать. Было страшно отвести взгляд. Словно, если я отвернусь (как только я отвернусь!), он рванется вперед и схватит меня.

— Если что, я просто проходила мимо, — сказала, едва не подняв ладошки в успокаивающем жесте.

Что вообще нужно делать, если тебя собирается сожрать разъяренный василиск?

«Можно раздеться… — мелькнула мысль. — Чтобы жевать было удобнее».

— Ты глупая и непослушная девчонка, — прорычал Тайрел, резко подходя ближе и нависая надо мной, как гранитная скала. — Хватит плести всякую чушь. Какого лешего ты опять здесь делаешь? И кто разрешил тебе рыться в моих вещах?!

Он поднял с кровати дневник и с силой шлепнул обратно.

Я опустила голову, нервно жуя губу и пытаясь придумать ответ. Страха не было, но мурашки бежали по коже и нервировали.

А еще жар мужского тела на таком близком расстоянии чувствовался слишком хорошо.

Казалось, воздух вокруг нас медленно начинал трещать.

— Я не глупая, я просто… — А потом выдохнула и подняла глаза. — Я хотела узнать, почему на нас один и тот же знак! — Подняла ладонь и пошевелила пальцами рядом с его лицом. — Ты же мне ничего не говоришь!

Тайрел побагровел.

— Я не обязан тебе ничего говорить. Ты просто должна сидеть в своей комнате и изредка ходить на рынок за едой. Это что, так сложно? Тебя никто не трогает, так какого драугра ты не сидишь спокойно?!

— Ты меня удерживаешь здесь насильно! — выкрикнула я в ответ. — И мне еще полагается сидеть смирно? Не слишком ли ты многого хочешь, Кровавенький Ужас?!

Глаза друида расширились и превратились в плошки. Кажется, он даже задержал дыхание.

— Как ты меня назвала?

— Крова…

В этот момент он резко взял меня за подбородок, обхватил пальцами щеки. Мои губы вытянулись, и это помешало закончить фразу.

А затем он медленно приблизил ко мне свое лицо.

Глаза в глаза.

Горячее дыхание… Осенняя ярость.

— Ты маленькая бестолковая девчонка, которую не учили, что чужое трогать нельзя. Но я это исправлю…

В животе раскаленной спиралью скрутилась змея напряжения. Кровь отлила от лица, одновременно ударила в виски и запульсировала в горле.

— Я не маленькая… — пискнула, когда Тайрел опустил куда-то вторую руку, а затем раздался звонкий щелчок.