Зак молча враждебно смотрел на нее, и ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы не потерять самообладания.

Неожиданно его руки соскользнули с ее плеч. Она была свободна. Сэлли подняла на него глаза. Его лицо было злым, губы поджаты. Он смотрел на нее ледяным взором. А она почему-то не могла отвести взгляд, не могла пошевельнуться…

Тут словно пелена спала с глаз Зака, злое выражение лица сменилось безразличным. Он повернулся, пересек комнату, снял трубку телефона и вызвал такси.

— Как ты правильно сказала, уже почти суббота, — протянул Зак, закончив разговор, и медленно направился к ней. — Такси подъедет через пять минут, — сообщил он и, протянув руку к ее волосам, снял ленту, стягивающую их, и погрузил пальцы в блестящие рыжие локоны. — Ты умная женщина, Сэлли. Но во мне ты встретила ровню, — холодно сказал он.

Наклонив голову, Зак обвил ее одной рукой, притягивая к себе и одновременно беспощадно прижимаясь твердыми губами к ее губам. У нее лихорадочно забился пульс. Она боролась с желанием противостоять притягательной силе его поцелуя… и проиграла. Сэлли беспомощно выгнулась, ее пальцы по собственной воле обхватили его широкие плечи и сжали их.

— Вот видишь, моя Салмакида, — насмешливо протянул Зак, — можешь обвинять своего отца, говорить что угодно, но тебя влечет ко мне так же, как меня к тебе, и ты рано или поздно признаешь это. А когда это произойдет, позвони мне — все мои телефоны у тебя есть.

Смертельно напуганная тем, что так легко капитулировала перед его поцелуем, Сэлли резко вырвалась и взглянула на него с горечью.

— Этого не будет никогда!

Зазвонил домофон — прибыло такси.

Зак молча проводил ее вниз и, только когда усадил в машину, произнес:

— Я собиралось в Италию завтра. Возможно, когда-нибудь мы снова встретимся. Выбор за тобой.

Зак Делюкка был подавлен. Подойдя к бару, он плеснул себе виски в хрустальный стакан и залпом осушил его. Он был в ярости на Сэлли, но еще больше — на самого себя. Он прекрасно понимал, что она испытывала к нему страсть, но то, что Сэлли посмела поставить его на одну доску со своим отцом, потрясло Зака.

Он был вынужден критично взглянуть на себя самого, и то, что он обнаружил, не особенно ему понравилось. Когда он успел стать настолько циничным в отношении женщин? Настолько, что ошибочно принял наивную, работающую в поте лица молодую женщину за коварную авантюристку?

Приходилось признать и то, что он не слишком благородно повел себя, потребовав, чтобы Сэлли стала его любовницей. Однако Сэлли удалось так запасть ему в душу, как никакой другой женщине, и, ослепленный страстью и ревностью, он повел себя импульсивно и совершенно несвойственным ему образом.

Зак гордился своей честностью в бизнесе, но его гордость подверглась суровому испытанию, когда Сэлли заявила, что ее отец пытался торговать родной дочерью, чтобы спасти собственную шкуру. И Зак повел себя настолько же подло, решив воспользоваться этим…

Он никогда не задумывался над ее чувствами, и тяжесть ноши, которую ей приходилось нести, — больная мать, предатель-отец — его никак не беспокоила. Согласившись стать его любовницей, Сэлли надеялась заставить своего презренного отца навестить его жену, ее маму. Разве это не ужасно?

Да, Сэлли действительно просила у него об отсрочке, чтобы попытаться погасить долг, а он… он отказал ей. Обстоятельство, о котором Зак совершенно забыл в своей решимости затащить Сэлли в постель.

Все это заставило Сэлли презирать его. И он не мог винить ее в этом…

Он налил себе еще виски и попытался убедить себя в том, что в мире полно красивых женщин и ему не нужна Сэлли. К тому времени, как он опустошил половину бутылки, он почти убедил себя в этом.

С самого начала ему следовало прислушаться к голосу своего разума и уйти.

Завтра он отправится в Италию. А что касается женщин, в Милане всегда есть под рукой Лайза…

Войдя вместе с отцом в палату матери и увидев радостную улыбку на ее лице, Сэлли поняла, что страдала не зря.

Пробыв у матери час, она сослалась на то, что должна заехать в ближайший город, Эксетер, чтобы кое-что купить. На самом деле она не могла выслушивать больше демагогические разглагольствования отца о том, как его притесняет новый босс, как ему приходится выполнять в два раза больше работы за те же самые деньги и как он окончательно решил через год уйти на пенсию, чтобы иметь возможность чаще видеть свою жену.

— О, Найджел, тебе, должно быть, очень тяжело! — произнесла Памела, с любовью и сочувствием глядя на этого дьявола, пробавляющегося воровством.

Сэлли хотелось закричать: это же ложь — сплошная ложь! Ее отец знал, что Памела не протянет и года, потому что доктор сказал ему об этом. Но ее мама с умилением внимала ему, как преданный щенок — своему хозяину.

К тому времени, как она вернулась, ее мама уже была одна, а отец вернулся в отель — или, по крайней мере, он так сказал своей жене. Сэлли увидела его только на следующее утро за завтраком. Они ели в молчании, а затем отец заявил, что уезжает в Лондон сразу же после ланча.

Вернувшись в свою ненавистную квартиру в воскресенье вечером, Сэлли проверила автоответчик в тщетной надежде, что мог звонить Зак. Сообщений не было. Расстроенная, она легла в постель, но ее не оставляла надежда, что он объявится в понедельник…

Но пролетали дни, а от Зака ничего не было слышно. И Сэлли становилось все труднее выбросить его из головы. Она неизменно видела его во сне и просыпалась, умирая от желания…

В субботу, когда Сэлли приехала в лечебницу, ее встретил лечащий врач матери. Поскольку Сэлли, садясь за руль, выключала телефон, он не смог дозвониться до нее.

Оказалось, что ее мама перенесла обширный инфаркт. Медики сделали все, что было возможно в таких случаях, и поставили в известность мужа пациентки, но он пока не приехал.

Отец Сэлли прибыл через час после того, как его жёны не стало…

Дни перед похоронами были самыми ужасными в жизни Сэлли. Подавленная смертью матери, она каждую ночь засыпала в рыданиях. Впервые в жизни ее отец проникся ситуацией и взял на себя все хлопоты по похоронам.

Панихида состоялась в солнечный июльский день в церкви Борнмута, где ее маму крестили всего сорок три года назад… Служба была короткой, и присутствовало на ней не более пятидесяти человек. Пришли доктор и медсестра, которые лечили маму, родственники и знакомые, а также Ал и его родители. И Сэлли была рада их поддержке, хотя в глубине души хотела бы, чтобы рядом с ней оказался Зак. Бесплодное желание, поскольку от него не было никаких вестей…

Памелу похоронили рядом с ее родителями. Поминальный чай был устроен в том отеле, где остановились Сэлли и ее отец.

Вся церемония заняла не больше четырех часов. На следующее утро отец передал Сэлли коробку с ювелирными украшениями ее матери со словами: