Подъехал к «Олд Вик», припарковался. Сказал:

— Я выйду, объявлю о вашем приезде.

— Я жду.

Швейцар, сопливый пацан, который ничего о ней не знал, говорит:

— Да я никогда о ней не слышал, приятель.

Мы с ним долго препирались, пока не подошел другой чувак, постарше:

— Что здесь происходит?

— Я привез Лилиан Палмер, она ждет в машине, у нее встреча с мистером Бейли.

Лицо его расцвело улыбкой.

— Лилиан Палмер, боже мой! — сказал он.

И пошел обрадовать Бейли. Пацан спросил:

— А что, она еще популярна?

— Вот мы сейчас и узнаем.

К нам размашистым шагом подошел какой-то мужик, за ним тралилась толпа помощников. Он выглядел как забронзовевший Джордж К. Скотт.[30]Ни сапог для верховой езды, ни мегафона у него не было, но выглядел он так, как будто все это у него было. Сказал:

— Я Бейли.

Я повторил ему свой спич, он закричал:

— Это к Филипсу! Позовите его! Ну а мы встретим мисс Лилиан Палмер.

Он точно знал, как с ней обращаться. Подхватил под руку, провел в театр, вывел на сцену, повернулся и сказал:

— Леди и джентльмены, дорогие ценители театра, я привел к вам ЗВЕЗДУ.

А прожектор уже на нее направлен, народ вокруг начинает собираться.

Она просто преобразилась, тридцать лет с лица как ветром сдуло. Я подумал: «Да, она, видать, имела успех».

Бейли как будто прочитал мои мысли. Он сказал:

— Еще как, чертовски талантливая актриса. Джордан все еще с ней?

— Да, с ней.

— Знаете, она была за ним замужем. В каком-то смысле, многие из нас были.

Посмотрел на меня в упор, спросил:

— Ты ее долбишь?

— Что?

— Я тебя не осуждаю, приятель, она это делает классно.

— Вы когда-нибудь видели ее рукопись?

— Я эту рукопись вижу приблизительно раз в год. Даже поверить не могу, что она стала еще хуже.

Бейли принесли канапе и шампанское, и они подкрепились прямо на сцене… Филипс наконец-то нашелся, и да, конечно, это именно он звонил три раза. Они хотели арендовать «Призрак» для рекламной кампании. Бейли сказал:

— В конце концов, мир вращается вокруг автомобилей.

Про Лилиан словом не обмолвились. Проводили ее к машине, устроили отличные проводы.

Она чуть не рехнулась от радости, говорит:

— Ты видел… ты слышал? Они меня любят! Я снова взойду на трон! Остановись где-нибудь в укромном месте. Мне нужно, чтобы ты любил меня.

Я припарковался с северной стороны Гайд-парка. Перешел на заднее сиденье и отодрал ее, как будто мне это самому в голову пришло. Когда я вышел, пара дворников, сгребавших листья, одобрительно мне похлопали.

Точно, это был день представлений.

ЧЕТВЕРГ, ВЕРНУЛСЯ к дневной работе. Залез на крышу, стал сбивать куски шифера. Я слышал, как они падали во внутренний дворик и разбивались вдребезги, как стекло. Если бы я был мечтателем, я сказал бы: «Как мои надежды», — но это были просто старые куски шифера. Мадам целый день висела на телефоне, заказывала новые платья, записывалась к парикмахеру, ворковала со своими друзьями. Я с ними еще не встречался, но подумал, что бридж всё расставит по местам.

Наступил вечер, я принял душ, потом решил заказать где-нибудь картошку с жареной рыбой на вынос и почитать Эдварда Банкера. Новые пеликановские[31]книжки я расценивал как особое удовольствие. Телефон мне установили, я был в полном порядке. Он зазвонил.

— Мистер Митчелл?

— Привет, док.

— Как вы меня узнали?

— Док, догадайся с трех раз, сколько индусов мне звонит?

— А…

— Где ты взял этот номер?

— У Бриони, у нее все есть.

— И это тоже… Ну, у вас что-то случилось?

— Да. Можно с тобой встретиться? Я хочу угостить тебя обедом.

— О'кей.

— Замечательно. В Ноттинг-Хилл есть замечательный итальянский ресторан «Да Винчи'з». Как насчет восьми?

— Итальянский?

— Ты не любишь итальянскую кухню?

— Конечно, люблю. И называй меня Митч.

— Хорошо, мистер Митч.

Я уже вроде как поставил на картошку с рыбой, ну да черт с ними. Надел синий костюм и белую рубашку. Посмотрел на себя в зеркало, сказал:

— Смокинг-чмокинг.

И представьте, все, как один, включая дока, одеты запросто.

Местечко оказалось милое и уютное, дока все знают. Для начала уже хорошо. Мы заказали моллюсков и лингвини, потом спагетти болоньезе. Хлеб был свежий и хрустящий, как в сказках про счастливое детство. Мне даже вино понравилось. Я подбирал соус хлебом, док заказал еще вина. Я начал:

— Что случилось, док?

— Это по поводу Бриони.

— Quelle surpise.[32]

— Ты говоришь по-французски?

— Нет, просто использую эту фразочку. Ты просто удивишься, как часто я ее использую, когда Бриони рядом.

— Можно напрямую, мистер Митч?

Если ты это услышал, плати по счету и убегай. Я сказал:

— Валяй.

— Я ее очень люблю.

— Но ведь она чокнутая!

Это застало его врасплох, но в то же время словно подтолкнуло, и он сказал:

— Когда я изучал медицину, всерьез подумывал о том, чтобы стать психологом. Изучал пограничные расстройства личности.

— Ты имеешь в виду периферийные?

— Нет.

Пришел официант, убрал объедки. Их набралось порядочно. Итальянцы это любят. Любят, чтобы вы ели. Великие люди. Док взял на десерт «Павлову».[33]Я — капучино без шоколадной крошки. Ненавижу это дерьмо. Док говорит:

— Суть в том, что их чувства и поведение разделены. Трагедия в том, что люди, страдающие пограничным расстройством личности, никогда не излечиваются. Самое лучшее, что ты можешь для них сделать, — это дать им возможность двигаться по инерции…