— По телевидению. Через несколько дней будет передаваться пасхальное шествие из Ватикана. Обратите внимание на одного кардинала небольшого роста в красной шапочке. Прошлый раз, год назад, я увидел на его руке камень. Большой камень, желтый, почти оранжевый. Я почему-то подумал, что это тот камень, который мы с вами искали.

— Таким образом, священники просто забрали камень.

— Нет. Скорее всего, они выполнили обещание, и деньги за камень были направлены на помощь африканским детям. Я проверял. Действительно, святой престол недавно перевел большую сумму на помощь африканским детям. Правда, он направлял большие суммы и раньше. Насколько они были увеличены после продажи камня, я не проверял. Кстати, вы знаете, где был найден этот камень?

— Не интересовался.

— Он был найден в Катанге.

— И что из того?

— А то, что он был найден в Африке. И принадлежит он Африке. Не мне и не вам. А Африке! И теперь он помогает африканским детям. И в этом есть какая-то высшая справедливость. Вы не можете отрицать, что наконец-то камень был использован в благородных целях.

— Да, я это признаю. Хотя меня это не очень утешает.

Индейкин грузно поднялся и направился к выходу. Ржавцев его остановил:

— Не могли бы вы сделать мне еще одно небольшое одолжение: закажите еще сэндвич и бутылку воды.

Индейкин подошел к бармену, сделал заказ, расплатился и вышел, не попрощавшись.

Бармен принес Ржавцеву заказ. Тот взял его за руку и произнес по-немецки:

— Wer immer sucht, findet immer, aber meistens findet er nicht, was er sucht. Aber was mich betrifft, ich habe nichts gefunden, nichts.[2]

А потом он повторил то же по-французски:

— Celui qui cherche, trouve toujours, mais le plus souvent il ne trouve pas ce qu’il cherche. Mais pour ma part, je n’ai rien trouvé, rien[3].

И правильно сделал, что повторил по-французски, потому как редкий бармен в Латинском квартале говорит по-немецки.